Демонстрирует тому собачий Атлас.
Сева:
— Фу, гадость какая!
Тима обиженно:
— Сам знаю, что гадость, но все-таки вещь в доме нужная. Сева:
— Нет, точно пожадничает, лучше и не проси. Он собак пуще нашего не любит. Обидно ему потому, что сам родился в год собаки. Тима задумывается:
— Так и я тоже. А-а, теперь-то мне понятно, почему я такой. —
Обращается к Севе, — значит, не купит, говоришь.
Ладно сами добудем.
Сева:
— Щас, как же! Я на эту дрянь своих карманных не дам!
Тима:
— И не надо, жадина! Я тогда её лучше украду!
Сева:
— Из дома что ли? Совсем оборзел, полосатик несчастный!
Тима задумывается:
— Тогда из библиотеки.
79
Сева:
— Во, дебил-то, так вот же она из библиотеки!
Указывает лапой на Атлас.
Тима:
— Блин, а может, у них еще есть?
Сева:
— Это, навряд ли. Оно кому надо? Такое добро-то?!
Тима:
— Хорошо, подожду, когда пала сдаст. А потом уже, стащу её окончательно! Наконец, папа несет-таки книгу в библиотеку, сдавать, значит. Тима осторожно, как разведчик, крадется за ним следом. Долгое
время спустя, Тима возвращается обратно, правда, без книги. Сева:
— А где папа?
Тима:
— Поехал на работу!
Сева:
— Ну как там с книгой?
Тима?
— Да блин, из-под носа увели! А ты пищал: «Нахрен никому
ни нужна!»
Сева:
— Да, плохо дело!
Тима:
— Ясное дело, но не дрейфь, я её всё же нашел!
Сева:
— Брешешь! Где?
Тима:
— В читальном зале.
Сева:
— А чо не принес-то?!
Тима:
— Там, блин, очень сложно, да и форточка закрыта.
Сева:
— Так, что же делать будем?
Тима:
— Ну, если и ты со мной, брат, тогда пойдем брать, лучше ночью. Сева:
— Конечно, как и обычно, пойду стеклорез готовить!
Тима:
— Так я открыл её обратно, фортку-то.
80
Сева:
— Не-не, на всякий случай. Вдруг опять закроют!
Ночью, у библиотеки.
Тима:
— Во блин, а ты прав, братец, закрыли-таки, псы гребаные!
Сева, довольный:
— А я, что говорил!
Берет стеклорез и пристраивается к форточке. Вырезает, сколько
надо, влезает внутрь, за ним и Тима.
Уже в читальном зале.
Сева:
— Я хоть и кот, а ни хрена не видно!
Тима:
— Да, блин, темновато, как у негра в заднице!
Сева, всматриваясь в темноту, Тимке:
— Хватит врать-то, ведь не был же там, ищи лучше, где лежит!
Тима:
— Ну ты, блин, даешь, уже и пошутить нельзя.
Шурует по полкам долго, затем:
— О, кажись, нашел! Ой, кто это блин! — трясет лапой, после
накидывается на кого-то. — Кусаться, значит, блин?.. Братец, на помощь!
Сева тут же спешит на зов, шум драки, затем чей-то писклявый
голос произносит плаксиво:
— Да-а, справились, как же: двое на одного!
Тима:
— Сам виноват, зачем сразу кусаться-то!
Библиотечный мышонок в очках, видать, тоже начитанный хлопец. Мышонок:
— Так вы же воруете дяденька, а это нехорошо!
Сева, присматриваясь:
— А ты вообще книги жрешь. Гляди! — указывает мышонку
на стоящий рядом с тем книжный корешок.
Мышонок, оправдываясь:
— Я только чуть-чуть, очень уж кушать хочется! Да и то не особо
ценные.
Сева:
— А мы и вовсе, дрянь забирать пришли, никому не нужную. Тянет лапу к Атласу.
Мышонок, прочитав, название:
— Эту брать нельзя, их всего две штуки!
81
Сева:
— Значит, будет одна! Сгребает книгу, кладет в сумку, чтобы та
не промокла.
Тима в это время сосет укушенную лапу.
Сева мышонку:
— Ну, мы пошли, бывай парень! Хлопает того по плечу. Тима попрежнему занят лапой. Мышонок:
— Я не позволю!
Сева сует ему под нос кукиш:
— Только пикни, прихлопну!
Тима, переставая сосать лапу, заносит над мышонком другую. Тот
в ужасе, закрывая глаза от страха, падает в обморок. Сева, толкая Тимку:
— Хватит пугать, пошли уж!
Тима, нехотя отпускает мышонка. Уже дома, на следующий
день. Сева с Тимой беседуют в комнате. Папа Сережа на кухне, моет
посуду.
Мама Галя в ванной, моется под душем.
Сева, указывая на ящик, в котором Арнольд осуществляет послеобеденный сон:
— Во, кретин-то, ишь как разорался! Похоже, забыл, что в гостях!
Тима:
— Да блин, подумаешь — стукнул я его двоюродного племянника
разок! Так ведь было за что.
Сева:
— А я и вовсе не знал, что наш Арни еще и с мышами якшается. Короче, чмо оно и есть чмо!
Арнольд, выглядывая из ящика:
— Ребята, вы меня не вспоминали? Тима и Сева дуэтом:
— Упаси боже, тебе просто послышалось!
Арнольд:
— Тогда ладно, пока! — укладывается спать по новой. Папа Сережа, уже справившись с посудой, протирает книги