Нураддин Разбитноев».
Сева:
— О, выходит, наш французишка высоко взлетел! Тима:
— Блин, а про оплату забыл накалякать, задница! Сева:
— Так это мы что, согласны, что ли?
— А чего нам терять, погода, сам видишь, стоит теперь гад-ская. А бабки за сделанную нами работу мы с него завсегда выбить сможем.
Ведь не впервой же!
— Это верно. Ну, чо, собираться что ли будем?!
— Да погоди ты, не горячись. Там же ясно написано — инкогнито! — Да, я понимаю, братан, что это слово значит. Бакалавр права
все-таки!
— Ага, как же! Кто как не я для тебя дипломчик этот доставал! — Ладно, замнем. Вечно настроение испортишь!
— Чего напяливать-то будем? — Даже не знаю!
— Давай тогда, как в прошлый раз, когда цирк передвижной при-езжал?!
Снова кем-нибудь нарядимся! Сева:
— Согласен, но на этот раз уже чистыми лилипутами будем, а не всякими там Смегороу!
Тима:
— Да и ты не лучше, кто же твоего Пятницу-то знает! Если бы это был тот, что у самого Робинзона служил, а так фигня какая-то в образе самого непутевого из гномов.
Когда шестисотый мерс подкатил кзагородной резиденции братьев Котовских, издома выпорхнули два каких-то шикарно одетых малыша и попытались проникнуть внутрь салона автомобиля. Но не тут-то было. Водитель на всякий случай заблокировал двери и только пос-ле того, как ему было неоспоримо доказано, то эти детишки и есть сами будущие проверяющие, он, наконец, смилостивился и впустил их внутрь.
— А где сам Нураддин? — спросил старший из братьев у угрю-мого шофера.
160
— Он остался на банкете, что учинил в честь своего избрания. Сева:
— От дает, а нас почему не пригласил? Тима:
— Мелкий, кончай скулить. Мы ведь уже с тобой на работе, поэто-му некогда нам понимашь ли шастать по всяким там церемониям, что устраивают из чванства некоторые неблагодарные животные.
— Верно, верно, Тимон. Так его! Куда едем-то, дяденька? Водитель, пожилой карликовый шпиц:
— В Питер, на Тамбовскую 68, там у них в этот раз сборище! Уже на месте.
Сева Тиме, собирающемуся покидать автомобиль:
— Слушай, может не надо, боязно чего-то?! Вон скоко людей при-шло на нас поглазеть!
Тима:
— Надо, Сева, надо. Иначе плакали наши денежки, ты же Нурика знаешь, он и за доллар удавится. Да не дрейфь ты так, я же рядом. Если что, сразу вали все на меня!
Сева:
— Так бы и сказал сразу, а то — надо, мол, Сева. Как будто я сам этого не знаю! Пошли что ли?
Тима: — Аха!
Вылезают из авто , перед этим попросив шпица без них ни за что не уезжать, и идут в само здание.
Братья пристраиваются на последнем ряду и начинают вниматель-но наблюдать за происходящим.
Тима:
— Блин, да здесь, кажись, самая что ни на есть выставка-продажа!
Сева:
— Так это, кажись, противозаконно?! Вон, смотри, белого персюка продали за тысячу баксов, а ему красная цена от силы сотен семь!
Тима:
— И заметь, даже без его на то согласия!
— Скажешь тоже! С чего это ты решил, что он против?
— Ну у тебя и зрение! Он же вон, какую лужу напустил со страху!
Сева, доставая бинокль:
— Щас проверим. Бля, точно, так оно и есть! Да это же позор! — Аха, поистине бесчеловечное обращение с животными!
161
Сева:
— Не забудь записать в доносный блокнотик! Тима:
— Обязательно, слушай, не нравится мне это. Давай-ка лучше сго-няем в буфет да и тяпнем там по одной, пока эти изверги окончательно нас не расстроили!
— Это дело, а потом, когда вернемся обратно, такого пона пишем!
— Угу, даже чего и не было, чтобы знали подлые. Как пугать мень-ших братьев!
В буфете.
Тима и Сева сидят в самом темном уголке, чтобы поменьше бро-саться в глаза и лакомятся пивком с рыбкой, а заодно и запивают его водочкой.
Тима:
— Блин, кажись, проняло на совесть. Не развезло бы! Сева:
— Чо-то мне малость нехорошо стало, зря, видать, ёрш сваргани-ли?! Пойдем, что ли в сортир поправить здоровье?
Тима:
— Думаю, уже пора, по три кружки все же выдули. В сортире. Тима, сделав дело:
— Ну, как, полегчало?
Сева, пытаясь снова напялить на себя маску то ли лилипута, то ли мальчика:
— Похоже, что так. Тима:
— Да не спеши ты с ней, я тоже свою лучше сниму. Давай посмо-лим сначала, а потом уже дальше работать будем.
Курят травку и, конечно же, от этого окосевают еще больше. Не-ожиданно открывается дверь и в туалет входит уборщица. Заметив котов, делает круглые глаза, затем сочно матерясь, хватает обоих обол-тусов за шкирки и, не смотря на их отчаянное сопротивление, волочит к председателю выставки-продажи.