– Позвольте, Лариса, но вы ведь сами помогали нам в этом, разве не так? – удивился Сайман.
– Да, это так, но тогда вы являлись моими клиентами, и я заботилась о ваших интересах… к тому же я жестоко за это поплатилась, – она на секунду закрыла глаза, а затем ее симпатичное личико на секунду исказила страшная гримаса, полная боли, видимо, она припомнила нечто страшное из своего, недавнего прошлого.
– В общем, все получилось так, как получилось. Кто нужно сделал выводы, виновные же понесут наказание согласно величине участия и вовлеченности в данный инцидент. Наказания избежал лишь король, потому что с него взять нечего, да и он слишком весомая и нужная фигура на доске, чтобы от нее избавляться. За ним лишь назначат ответственное лицо, которое будет следить за тем, чтобы у короля впредь не возникало излишнего мания величия. Вот почему я собственно это вам рассказываю. Решено на эту должность назначить вас, Сайман. Мы посчитали, что вашей вины в случившемся нет, но зато вы показали хорошие коммуникативные навыки в общении с народом и беспрекословное подчинительство, что очень кстати. Отныне вы будете советником короля и соответственно будете советовать ему то, что необходимо, а также следить и извещать нас о том, что говорит и замышляет король. Работа непыльная и почетная. – Сайман смутно припомнил, что однажды уже слышал такое и в итоге чуть не ушел на дно, в буквальном смысле. – Все документы о переводе мы подготовим уже после войны, а пока вы будете исполнять свои прямые обязанности, только уже с другим руководством. Вопросы?
Сайман всегда был сообразительным крысом и, в общем, все уже понял, а задавать лишние вопросом довольно глупо, чтобы не вызвать сомнений у новых рекрутеров по поводу их выбора, но все же один вопрос его очень волновал:
– Скажите, а как быть с тем, что я только что во всеуслышанье объявил, что пойду в последний бой во главе армии, а скоро появлюсь при дворе короля Пуччи, живой и невредимый?
Лариса расмеялась:
– А кто узнает, что и кому вы тут наговорили? Все, кто надо, уже в курсе, что к чему, и будут помалкивать, а герои войны обычно остаются немы после выполнения воинского долга.
– Кто же возглавит операцию?
– Не беспокойтесь, лишать солдат боевого духа никто не собирается. Их командир будет с ними. А то, что он вдруг стал в два раза жирнее, так это скроет его глубоководный костюм, как и его лживую морду, – она произнесла последнее с особой ненавистью.
Сайман было хотел спросить еще что-то, но подумал, что этой информации уже более чем достаточно, и остальное можно смекнуть самому, потому он лишь утвердительно кивнул головой и перевел тему в другое русло.
– Что мне делать прямо сейчас? – спросил он.
На лице Ларисы отобразилось удовлетворение.
– Отдыхайте, Сайман, вы сегодня многое пережили и не потеряли лица. Это оценили многие. Отправляйтесь домой, завтра с вами свяжутся и введут в курс дел. На этом все, до свидания, мистер Куцехвост, думаю – еще свидимся, – она озорно подмигнула Сайману, поднялась и, не оборачиваясь, так же медленно и с достоинством покинула кабинет, оставив Саймана в одиночестве.
Вот так. «Зыбка реальность, и нет надежного основания у текущего момента, сколь основательно и непоколебимо не выглядело бы насущное положение дел», – подумал Сайман. Еще совсем недавно он готовился пасть жертвой закулисных интриг, а ныне не только пережил девятый вал, но и на его гребне смог подняться выше прежнего. Наверное, мало кто в унионе, да и во всей конфедерации, мог бы похвастать подобной судьбой. Вот только отчего-то Сайман совсем не чувствовал радости по этому поводу.
Конечно, груз неминуемой и скорой гибели с грохотом провалился в бездну памяти, осужденный существовать теперь лишь в качестве затухающего с каждым годом эха собственного былого величия, но все же радости и, как бывает в таких случаях, нестерпимой жажды жизни он не почувствовал. Может, то было просто постшоковое состояние безразличия, которое вскоре должно было смениться упоением здорового и молодого тела и радостью существования на белом свете, а может, что-то другое, иное, которое уже не уйдет и будет лишь расти и крепнуть, разрушая психику и иссушая тело год от года, словно паразит, вытягивающий все соки из своего хозяина, точнее даже будет сказать, носителя, потому как уже трудно определить, кто кому хозяин на самом деле в таком случае. Чувство того, что весь этот кошмарный бред, готовность исчезнуть, рассеяться в небытие не закончатся и будут продолжаться еще, возможно, долго и очень долго, казалось сродни аду.