Марго пожала плечами и забрала капсулу:
— Моё дело предложить.
— Дай сюда, - враждебно сказал Герман.
Пока он дошёл до туалета, оболочка капсулы начала таять в потном кулаке. Герман запил её водой из-под крана и посмотрел в зеркало. Лицо брата ничего не выражало, будто высеченное изо льда. А вот у Германа бегали глаза, на щеках расцветали красные пятна. Даже Марго скривилась, когда увидела:
— Лицо попроще сделай. Не на казнь же я вас веду.
Она проводила близнецов в номер. За ними закрылась дверь. В замке повернулся ключ. Блеснул глазок веб-камеры.
Герман зачем-то подёргал дверную ручку, затем подошёл к окну и резко опустил жалюзи. Девушка завертела головой, пытаясь определить, откуда доносятся шаги. К её лицу плотно прилегала полумаска с закрытыми глазницами, запертая на электронный замок: под влажными, беззащитно рассыпавшимися волосами мигала лампочка.
Герман равнодушно посмотрел на девушку. Таблетка начинала действовать. Развязался узел в животе, и наступило какое-то отупение, будто близнецов со всех сторон обложили ватой.
Выход намечался сам собой. У близнецов ничего не выйдет. У них не выйдет, и их отпустят, когда тому, кто заплатил за представление, надоест смотреть, как ничего не происходит.
На прикроватной тумбе стояла ваза с презервативами, яркими и отвратительными, как леденцы, которые уже побывали у кого-то во рту. Стараясь к ним не притрагиваться, Герман вытащил из вазы пачку дорогих сигарет, закурил и сел на край кровати.
Герман ждал от брата слов, которые сделают то, что происходит, не таким гнетущим. Но Сергей молчал. Его присутствие было невыносимо, а молчание ещё хуже.
Девушка приближалась наощупь. Когда рука легла близнецам на колено, Герман перехватил её и ненадолго прижал к кровати.
Девушка восприняла это не как предостережение, а как позыв к действию и легла. Герман понял, что её движения вялые и заторможенные, как у него самого.
Ещё у неё был прозрачный пеньюар, напоминающий целлофановую упаковку. Почувствовав взгляд, девушка развела бёдра. Надежда на то, что у близнецов не выйдет, уменьшалась с каждой секундой.
Герман взял из вазы глянцевый квадратик. Презерватив не раскатывался, только противно скользил под пальцами. В итоге Герман его уронил и, нервничая, полез так.
Он чувствовал не больше, чем если бы его обкололи анестетиками. Происходящее напоминало кропотливые реанимационные мероприятия, и когда Герман уже отчаялся ждать, пока всё закончится, девушка выгнула спину и выразительно застонала.
Одновременно с этим раздался тихий, но отчётливый щелчок. Полумаска сползла на шею. Девушка открыла глаза и увидела.
Германа ошпарило её взглядом. Отшвырнуло её криком. Эмоции, все и сразу, взяли верх на лекарственным самообладанием.
Не успел Герман опомниться, как брат убежал в ванную, натягивая джинсы. Близнецов долго тошнило.
В дверь забарабанили.
— Вы чего там? Заперлись, что ли? – послышался голос Марго будто бы издалека.
Стук повторился. Дёрнулась ручка двери.
— Ну что там у вас ещё случилось? Открывайте!
— Я хочу, чтобы ты позвонил Лере, - разборчиво сказал Сергей, - и согласился на её предложение. Я ошибался. Может, тюрьма и хуже дома инвалидов, но это – хуже всего на свете.
— Серёжа, ты что-то сказал? Не слышу. Герман! Открывайте сейчас же, не то за охраной пойду! Будем дверь ломать.
Не поднимаясь с пола, брат потянулся к задвижке и отодвинул её. Ввалилась Марго и с недоумением оглядела заблёванный пол. Что-то такое промелькнуло в её лице, что Герман подумал, будто она сейчас их пожалеет, найдёт добрые слова…
— Герман, ну что опять с лицом? – сказала Марго. – Ты не кончил, что ли?
15.
Близнецы купили Герману новый телефон за время, что не виделись с Лерой, и она часто по ошибке звонила и писала на прежний номер. Оба контакта значились в её записной книжке под именем «Герман».
Вот и сейчас Лера прислала Серёже в мессенджер фотографию из примерочной. Следом пришло сообщение: «Ну как?». Герман глазом не успел моргнуть, как брат напечатал в ответ: «Ужасно. Выглядишь так, будто собираешься на сельскую дискотеку».
— Что ты творишь?! – ужаснулся Герман.
— Не лезь. Я знаю, что делаю.
На следующую встречу Сергей принёс кое-что из личных запасов.
— А туфли откуда? – спросила Лера.
— Взял из гримёрки.
— Надеюсь, ваши тёлки мне за это волосы не повыдирают?
— На туфлях же не написано, чьи они. Потом отдашь, я верну их на место. – Сергей бросил рядом с эйфоном пакет, и оттуда вытекла, как желе, дымчатая ткань. – Мерить будешь?
Когда Лера вышла из ванной, в актовом зале стало светлее. Зелёное с голубым отливом, с россыпью редких блёсток, платье напоминало битое стекло. В нём Лера выглядела такой хрупкой, будто и сама могла разбиться от неосторожного движения. Каблуки вознесли её на недосягаемую высоту.
Знакомая Герману Лера носила растянутые вещи с чужого плеча. Её маникюр всегда был отросшим, корни волос – непрокрашенными. До этого момента Герман не видел в ней незнакомку с идеальной осанкой и убийственно алыми губами, встреченную в городе у моря.
А Сергей, оказывается, видел. Мысль об этом вызвала неприязнь к брату.
Касаясь подола кончиками пальцев, Лера приблизилась к зеркалу и долго молчала.
— Да, - справившись с волнением, сказала она. – Это красиво. Теперь я точно пройду фейс-контроль в «Сон Ктулху».
Все скисшие сливки общества этого города собирались в «Сне Ктулху». Лера собиралась проникнуть внутрь и разжиться инвайтом в чьё-нибудь карманное измерение, чтобы его разграбить.
— А там будет, что брать, - предвкушала Лера, - судя по тому, как развращена нынешняя тусовка.
Перспективнее бывали разве что духовные залежи ханжей (в чём Герман даже не сомневался: с подключениями возобновились семяизвержения брата, и не хотелось даже думать, чем тот занимается в Эйфориуме). Лера, хихикая, рассказывала о том, как распотрошила логово одной застарелой девы, и там оказалось нечто такое, что прибыли с этого дела хватило, чтобы вложиться в акции.
Правда, финансовые бразды у Леры быстренько отобрали члены семьи. На этот счёт девушка была немногословна. Кажется, там фигурировало решение суда и медицинское заключение.
В зале раздавались потусторонние звуки и блуждали огни. Шёл бой сольпуги и скорпиона. Сольпуга была вооружена металлизированными хелицерами, хвост скорпиона заканчивался электродом. Происходящее транслировалось на больших экранах.
Только темнота не давала разглядеть в забродившей массе толпы Леру. Сегодня ночью она собрала все взгляды и купалась в них. «Откуда что берётся», - сказал на это Сергей.
Близнецы сидели за барной стойкой со стаканом колы, чтобы чем-то занять руки.
Скорпион высек искру. Бой принимал серьёзный оборот. Экраны налились светом, и Герман увидел Леру с человеком, который заплатил за растление близнецов.
Всё вокруг исказилось, как отражение в кривом зеркале. Герман поставил стакан на барную стойку, чтобы не обнаружить себя звоном разбитого стекла. Руки дрожали.
Человек не заметил близнецов. Он не сводил с Леры цепенящего взгляда и касался её локтя. Герман живо представил её, одурманенную наркотиками – участницей очередного безумного перформанса.
— Если с ней что-то случится, то ты последний, с кем она созванивалась, - как будто прочитав мысли Германа, негромко произнёс брат. – Вытаскивай её отсюда немедленно.
— Да, - очнулся Герман, - конечно.
Он отправил Лере пустое сообщение, о котором они загодя условились на случай чего, и вышел из зала. Ждал лето сто, пока застучат каблуки, и, схватив Леру за локоть, подвёл её к окну и задёрнул за ними портьеру.
— Поищи другого клиента, - выпалил Герман. – Этот не подходит.
Глаза Леры мечтательно заволокло.
— Да ты что, Герман! Он классный! Приглашает меня поиграть на бильярде… - Напоровшись на его взгляд, девушка сменила тон: - Ты вообще в курсе, что это – Влад Балаклавиц?