— Если ты о том, как мы бухие трахнулись, то мне совершенно не хочется это обсуждать. Жаль, что ты не додумался сделать вид, будто ничего не было.
Он не выдержал:
— Вот так значит, да? Я-то думал, мы друзья, но оказывается, не заслуживаю даже пары слов. Всё, что ты можешь мне сказать – это… Лер, ну ты чего, а?
Лера подняла злое несчастное лицо со следами плохо вытертой косметики. Рука с ножом безвольно опала. По щекам катились слёзы, крупные и прозрачные, как роса на пыльной траве. Герман шагнул к девушке.
— Не трогай меня! – выкрикнула она с угрозой, переходящей в истерику.
— Да что с тобой?!
— Не тронь, я сказала!
Герман попытался обнять Леру за плечи, и она оттолкнула его. Что-то полоснуло близнецов по предплечью. Спустя миг Сергей ощутил боль и зажал ладонью порез, который быстро наполнялся кровью.
Обстановка напоминала дешёвый выставочный образец, скопированный из мебельного каталога и втиснутый в эти стены, и на всём, что происходило, тоже лежал оттенок чего-то невзаправдашнего. Сергей не мог отделаться от мысли, что его изощрённо разыгрывают.
Лера уставилась на то, как кровь просачивается у близнецов сквозь пальцы. Это отрезвило девушку. Опомнившись, она бросила нож в раковину и сказала Герману:
— Дай посмотрю рану.
— И что ты сделаешь? – ответил он. – Подуешь на неё?
— Это ещё ничего, - произнесла Лера, отвернувшись. – А вот я… я теперь беременная из-за тебя, Герман, блин! И я не представляю, как с этим быть!
Первым, кого Сергей встретил после подключения, был Грёз. Маленькие песчаные вихри вырывались у него из-под подошв, и вообще, выглядел он эффектно, будто бронзовый идол, который отличался от настоящего Андрея так же сильно, как Глеб от своей ангелоподобной версии. Только вот, в отличие от Глеба, Грёзу шёл его облагороженный облик.
Андрею понадобилось отлучиться в карманное измерение, и Серёжа напросился с ним. «Карман» Грёза представлял собой печальное зрелище… Зелёные территории были изъедены чёрными пятнами. Это была даже не пустота, а полное отсутствие чего бы то ни было, абсолютный ноль. Сама атмосфера этого места прохудилась. Восприятие Сергея то и дело спотыкалось и падало в какую-то холодную яму.
— Это они сделали? – спросил Серёжа, намекая на Леру и Германа, конечно.
— Что? Нет. Это тварь, - сказал Андрей так, будто это всё объясняло. – Тварь тут всё разнесла. Она до сих пор где-то здесь.
— Получается, здесь не самое подходящее место для разговора? Нас ведь подслушивают, если я правильно понимаю.
— Да нет, это не так работает. Не беспокойся. А о чём ты хотел поговорить?
И Сергей рассказал ему о своём столкновении с Глебом, особенно упирая на то, что он намерен раскрыть и присвоить замысел Грёза и ни за чем ради этого не постоит.
— Что ж, даже если и так, то ничего у него не выйдет. У него нет того, что нужно. И никогда не было, как ни прискорбно.
С этими словами Грёз достал из ниоткуда, будто бы из невидимого шкафа, канистру с газом тёплого светлого оттенка.
Газ просочился из-под крышки. Вдохнув его, Сергей вспомнил руку, которая спасла его из воды, и услышал, как зазвонили вдалеке колокола, и испытал ещё сотню радостных, робких, несокрушимых, наивных, фанатичных, искренних, отчаянных, пламенных переживаний.
— Что это? – взбудораженно спросил Сергей.
— Вера. И надежда.
— А любовь?
— А любовь, Серёга, плохой помощник, - ответил Грёз и закрутил канистру поплотнее. – Я много лет занимался тем, что разыскивал по всему Эйфориуму крупицы необходимых мне чувств. Собирал их и очищал от примесей.
Помолчав, он неожиданно признался:
— Иногда я думаю, что это из-за меня Эйфориум стал таким… неблагопристойным. Я ведь похитил из него почти всю веру и надежду.
— Ты тут не при чём. Просто премиум-пользователи – испорченные люди. Вседозволенность развратила их, - сказал Серёжа.
Он на самом деле так думал.
— Стоит ли тогда высвобождать такую могущественную силу, как я собираюсь сделать? Кто знает, как вседозволенность изменит меня? – задался вопросом Грёз.
— Это уже от тебя зависит, наверное. Ты ведь не хочешь ничего плохого?
— В том-то всё и дело, что я никогда не задумывался над тем, чего я собираюсь добиться. Всегда находилось более насущные поводы для раздумий. Между мной и моей целью стояли какие-то люди, дела, хлопоты… А что теперь? Жена от меня ушла. Парень, к которому я относился, как к сыну, меня предал. Препятствий нет. И оказывается, что всё, чего я хочу – это вернуть всё как было. Это не плохо, да. Но это и не хорошо.
Когда они перенеслись назад, то Леры нигде не было. Вместо неё из пустыни пришла девочка-подросток с косичками и заявила, обращаясь к Герману:
— А ты говорил – последнее дело. Куда вы без меня денетесь! – Она огляделась. – О, и дядя Грёз здесь! Ну что, приступим?
***
— А где малыш? – полюбопытствовала Ольга.
Она пришла, как приходит весна, вдыхая в душу тепло и обновление. Пахла своей пьяной вишней. Чёрные волосы расплескались по плечам.
— На улице с няней.
— Так мы сегодня одни, - просияла Оля. – И как ты будешь меня развлекать?
Вместо ответа Сергей положил перед ней бархатный футляр. Оставалось только надеяться, что ей понравится то, что внутри. Серёжа не нашёл в себе сил, чтобы выбрать, и положился на отзывы. Он знал только, что это – нечто дорогостоящее, бриллиантовое и носится на шее.
— Это мне? Ой, а что это?
Ольга распахнула футляр, и её лицо озарилось искренним восторгом. Сергей бы многое отдал, чтобы увидеть его раньше. Но сейчас это вызвало только спазм в груди.
Оля надела украшение и встала перед зеркалом в модельную позу, одной рукой подняв волосы, а другую – положив на талию.
— Нельзя такую красоту никому не показывать. Надо нам с тобой куда-нибудь сходить, раз такое дело. Как ты на это смотришь?
Сергей покачал головой.
— Мы никуда не пойдём.
— Но я хочу тебя пригласить. Ты ведь мне не откажешь? Да и потом… Нельзя же просидеть всю жизнь, закрывшись дома. Хотя бы попробуй! Ты всегда можешь уйти, если тебе что-то не понравится.
— Да если бы я с тобой куда-то пошёл, то все бы смотрели только на тебя, - искренне ответил Сергей. – Меня бы там никто и не заметил.
— Тем более!
— Ты не поняла, Оля. Будет лучше, если мы перестанем видеться.
Ольга резко повернулась к нему. Её глаза горели ярче, чем бриллианты.
— Что, прости?
— Ты меня услышала. Пожалуйста, не… - Серёжа едва не сказал «не заставляй меня», но в последний момент остановился и перевёл дыхание. – Не надо всё усложнять. Не надо ни о чём спрашивать. И жалеть меня тоже не надо. Я благодарен тебе за помощь и общение. Всё было очень мило, и ты сама милая, но… Хватит уже.
Она накрыла украшение ладонью.
— Это я забираю.
— Конечно, - быстро согласился он. – Оно твоё.
Ольга вышла в коридор, Сергей – за ней. Не глядя на него, она застёгивала молнию на сапожках. Это простое действие всегда сводило его с ума.
— Не провожай, - холодно сказала девушка.
— Дай хоть скажу водителю, чтобы отвёз тебя, Оля! – в отчаянии сказал Сергей.
— Не стоит. И… всего доброго тебе.
Ольга захлопнула за собой дверь. Прижавшись к ней спиной, Сергей сполз на корточки и сидел так до тех пор, пока у него не затекли ноги.
— Послушай, - сказал Герман, - если это одна из твоих выходок, то на этот раз тебе это так просто с рук не сойдёт. Она правда больше не вернётся.
— Без тебя знаю, - ответил Сергей сквозь зубы.
— Ну и нахрена тогда?!
— Потому что когда всё закончится, нам придётся уехать. Если Шурино предложение всё ещё будет в силе, мы отправимся в Америку. Лера поедет с нами. Я займусь своей стажировкой, а вы… Надеюсь, у вас всё выйдет, и вы сможете глючить, сколько влезет, проживая одну за другой свои придуманные жизни. Ты же потерпишь меня в промежутках между ними? Можешь в эти моменты представлять себе, будто умер и попал в ад. Классно я всё придумал, правда? Проблема лишь в одном. Я ни за что не смог бы объяснить это Ольге.