— Твой друг – убийца.
— Все твои друзья – убийцы. Но я никогда тебя за это не упрекал. Поехали, Михалыч!
Серёжа стиснул телефон в потной ладони, ещё раз перечитал сообщение: «Завтра утром жду вас в ресторане «Северного Плаза». Приходите одни. Это безопасно», и обвёл глазами зал.
Получив сообщение, Сергей первым делом подумал, что оно от Леры… и лишь потом с уколом совести вспомнил об Андрее.
Но близнецов ожидал Балаклавиц с его глубоко посаженными глазами, резко очерченными скулами и пронизывающей всё вокруг значительностью, от которой, казалось, дохли мелкие насекомые. Его присутствие вновь сделало из Сергея затравленного подростка.
Он на негнущихся ногах подошёл к столику, сел напротив Балаклавица и уставился ему в переносицу.
— Что вы сидите? – покровительственно сказал тот, когда ему надоела игра в гляделки. – Закажите что-нибудь.
— Разве что яда. Чтобы им в тебя плюнуть, - ответил Герман.
— И это говоришь ты? Ты, убивший моего человека?
— Это кого, Глеба, что ли? Я тебя умоляю, он сам сдох… - рассеянно сказал брат. – И вообще, ты бы умерил крепостные амбиции, Балаклавиц. Глеб был никакой не твой. Он был, можно сказать, общественный. На кого только не работал.
— Вот поэтому я не спешу тебя наказывать. Наоборот, подумываю поощрить.
— Как в прошлый раз? – вмешался Сергей. – Как жаль, что я не могу прямо сейчас швырнуть тебе в лицо твои поганые деньги! У меня просто нет столько при себе. Дай номер счёта, и я верну всё до копейки.
— Но тогда выйдет, что я останусь у вас в долгу. И мне придётся это как-то компенсировать.
Германа взяло зло:
— А ты можешь? Что ты можешь? Вернуть всё назад? Подбросить нас на машине времени в прошлое, будто ничего и не было? Нет? Ну и всё тогда.
— Я по-другому представлял себе этот разговор, - сказал Балаклавиц. – А что, если попробовать так…
Он достал колоду карт. Сергей узнал эти карты. В них близнецы проиграли Балаклавицу, после чего он избрал их участниками своей безумной инсценировки.
— Мы не будем с тобой играть.
— Разумеется, не будете. Я ни с кем не играю больше одного раза. Но сейчас я хочу другого. Как вы относитесь к гаданиям?
— Никак, - отрезал Герман. – Никто не может знать будущего.
— Тут ты ошибаешься, - снисходительно сказал Балаклавиц. – Для меня ваше будущее ясно как день. Ну-ка, посмотрим, что у вас в мыслях.
Он снял карту с верха колоды и положил на стол. Это оказался червовый король – светлоликий, прекрасный, с обвитым терновником запястьями. Серёжа подумал о Грёзе, который был в бегах.
— Взрослый друг. Его больше нет с вами.
Балаклавиц выложил ещё одну карту, даму треф с рваным ртом. Сергей почувствовал, как холодеют руки.
— Темноволосая девушка. Её вы тоже потеряли.
И это была правда, потому что Лера исчезла. Проинструктированный Шурой Михалыч рыскал по притонам и обзванивал морги, но девушки и след простыл. Как будто её и не было никогда. Как будто Герман, свихнувшись от одиночества, её выдумал и убедил Сергея в её существовании.
Открыв подряд трёх валетов в масках чумных докторов, Балаклавиц произнёс:
— Вина. Преследование. Бегство. Кто-то идёт за вами. – На стол лёг перевёрнутый джокер, изображённый в виде чёрта, уносящего луну в заплечном мешке. – Потому что один из вас – перевёртыш и вор.
Балаклавиц собрал карты. Он не поменялся в лице, только повеяло вдруг могильным холодом.
— Я знаю, что ты выворотень, Герман. Знаю, что ты в затруднительном положении.
— Ну так пойди и заяви на меня, - безразлично ответил брат.
— Лучше спроси, как я понял.
Наступила такая натянутая пауза, что об неё можно было порезаться. Не дождавшись ответа, Балаклавиц объяснил:
— Все мои ролики потом всплыли. Все, кроме одного. Полагаю, ты знаешь, о каком ролике я говорю. Нетрудно было догадаться, чьих это рук дело.
— Так, - Герман потёр переносицу, - я запутался. Ты шантажируешь или угрожаешь?
— Ни то и ни другое. Вообще-то я хочу предложить тебе позицию Глеба. Она теперь вакантна, как ты понимаешь. Соглашайся, - искушал Балаклавиц. – Уедешь в безопасное место, будешь заниматься тем, что у тебя получается лучше всего.
«Тратить свой богом данный талант на то, чтобы фантазировать за деньги для богатеньких ублюдков», - издалека прошептала Лера. Сергей оглянулся, но никого не увидел, конечно.
— А что будет с Андреем Грёз? Ты… поможешь ему? – спросил он.
Балаклавиц в задумчивости забарабанил пальцами по столу, и Серёжа обратил внимание на его руки. Ухоженные руки человека, который никогда никого не забивал до полусмерти, они, тем не менее, внушали трепет.
— Нет. Всё-таки нет. Против вас вызревает серьёзное обвинение. Кто-то должен сесть. И ваш Грёз…
— Не продолжай. Что, если я не соглашусь? – перебил Герман. – Ты посадишь нас в подвал, будешь бить током, чтобы заставить на тебя работать? Чего мне ожидать?
— Ничего, - усмехнулся Балаклавиц. – Я ничего не сделаю.
— Отлично. Потому что я отказываюсь. Хватит с меня, - сказал брат и вышел из-за стола.
Мир не рухнул. Напротив, впервые за долгое время он выглядел очень ярко и детально. Серёжа не мог поверить, что Балаклавиц так просто дал близнецам уйти.
Паника ещё не раз хватала Сергея за горло. Ему мерещилось, что Балаклавиц не отказался от притязаний и следит за близнецами. Сергей заклеил камеры на ноутбуке и на телефонах и повздорил с Шурой из-за того, что тот не давал заклеить дверной видеоглазок.
Иногда вспоминался Грёз, и его взвешенные, трезвые слова: «Это последнее, о чём вам следует беспокоиться сейчас». Но это не успокаивало Серёжу, а приводило в ещё большее волнение, ведь Грёза не было рядом.
Через пару недель такой жизни Сергею показалось, что судьба помиловала близнецов. Телефон разразился сообщениями от оператора: «Этот абонент появился в Сети», «Этот абонент пытался вам позвонить». Этот абонент была Лера.
За окнами машины проплывали спальные окраины, которые в зеленоватом колебании выглядели депрессивно. У Сергея же, напротив, прояснилось в голове, и мысли там роились самые оптимистичные.
Ещё не всё пропало. У него будет сын или дочь. Дочь, наверное, даже лучше – ей будет интересно, чем занимается Серёжа, и он научит её тому, что умеет сам. Они уедут подальше, и Грёза разыщут и тоже возьмут с собой. У них ведь есть деньги.
Но для начала, конечно, надо забрать Леру в нормальные условия. Она любит недостроенные дома, запахи костра и палой листвы, неоштукатуренные стены, искусственные цветы. Всё это никуда не годится. Лерины опекуны правы: ей нужна помощь, нужен покой – морской берег, свежий воздух, отсутствие раздражителей, простые радости. Да, Лера это не Ольга, ну так и близнецы, балансирующие между тюремными сроками, уже не те, что раньше…
Лифт оказался сломан. Звонок тоже не работал. Сергей медлил, предоставив Герману постучать самому, но дверь открылась, стоило ему притронуться.
Послышались быстрые шаги, и Серёжа увидел Леру. Она похудела так, что кости торчали, и побледнела, словно потеряла половину крови. Волосы неровными прядями падали на лицо.
Лера со сдавленным криком бросилась к близнецам, неловко обняла Германа одной рукой и, захлёбываясь, стала рассказывать, как страшно очнуться в незнакомой квартире и обнаружить, что прошли месяцы.
— Я пришла в себя неделю назад, - говорила она. – Снаружи лето, а я ничего не помню. Дверь была открыта, телефон разряжен. Я боялась его включать, потому что мне стали бы звонить, а я не представляла, как всё это объясню!
— Это уже позади, Лера. Ничего не придётся объяснять. Мне ничего не надо объяснять, - отвечал Герман.
Судорожно вздохнув, как после долгих рыданий, Лера прижалась к близнецам, и Сергей, как ни старался абстрагироваться, ощутил её тело. Во рту пересохло, но не потому, что Серёжу по-прежнему к ней влекло.