– Давайте сядем, а то меня ноги не держат. – Все сели на диван и Клавдия Михайловна начала читать: "Дорогие мои! Если Вы читаете это письмо, значит меня уже нет. Я очень виновата перед Дусей. Она израсходовала так много своих сил, чтобы облегчить мою жизнь, а я не сберегла этот дар. И мне за это очень-очень стыдно. Лизавета, а потом и все Вы появились в моей жизни так стремительно, так неожиданно. Появились тогда, когда я, превратившись в древнюю больную старуху уже и не ждала от нее, от жизни, ничего хорошего. Каждый день должен был стать для меня последним. И тут появилась Лизонька и Дуся. А потом и Вы все.
За этот неполный год, благодаря Вам, я прожила целую жизнь. Новую и счастливую. И за это, я Вам всем бесконечно благодарна. И низкий поклон и самые теплые слова нашей
общей любимице и подруге Дусеньке.
Так уж устроены люди, что жизнь когда-то прерывается или заканчивается. У меня она
закончилась. Я к этому была давно готова. Вот и Вы – не плачьте. Берегите каждый миг. Наслаждайтесь жизнью. И любите друг-друга. А я буду присматривать за Вами и радоваться за Вас.
Ваша БабЛюда."
Клавдия Михайловна закончила читать и так и застыла с письмом в руках. Да и все
остальные, как окаменели. Сидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Тишину нарушила Дуся. Она взобралась на стол и стала разглядывать фотографию в раме.
– Нет, не может быть. Она обязательно должна была написать. Давай посмотрим сзади. Переверни, а то тяжело. – Обратилась она к папе. Он перевернул фотографию. И, действительно, на обороте, каллиграфическим почерком Людмилы Ивановны было написано: "Не имей сто рублей, не имей сто друзей, а имей двух самых лучших, самых верных подруг Лизавету и Дусю. Я ВАС ЛЮБЛЮ!!! Ваша, Народная артистка СССР БабЛюда."
Как в тумане, пролетели печальные дни. Везде, и в интернете, и в газетах, и по телевизору вспоминали Народную артистку СССР Л. И. Нилову. Лизавета и представить не могла, что БабЛюда такая знаменитая.
И все эти дни и фотография и письмо так и лежали на столе. Ни Лизавета, ни Дуся с того дня ни разу к ним не прикасались.
Прошло немало времени. Однажды вечером в комнату вошел папа. В руках он держал дрель и небольшой сверток.
– Ну, что, девчонки, надо наверное повесить на стену вашу фотографию? И вот это тоже. – С этими словами папа развернул бумагу и Лизавета с Дусей увидели: в небольшой рамке, очень похожей на ту, в которую была вставлена фотография, сторублевую купюру. Ту самую купюру, которую когда-то, в день знакомства, дала Лизавете Людмила Ивановна.
Дочку Людмилы Ивановны звали Вера. Она переехала жить в Москву и теперь служила в том же театре. Как-то так, само собой получилось, что и Лизавета с Дусей, и мама с папой, и Клавдия Михайловна нашли общий язык, а потом, и подружились с Верой. Однажды, собравшись в квартире Людмилы Ивановны договорились между собой больше не грустить по БабЛюде, а представлять, что она уехала на гастроли и обязательно, когда-нибудь, вернется.
Жизнь не стоит на месте. Время делает свое дело. Радость от жизни вытесняет печаль и остается только светлая память. Висит над кроватью в большой рамке фотография трех подруг, а под ней, в маленькой рамке, сторублевая купюра, как память, с чего все началось.
Глава 10
Мой герой
Хорошо Дусе жилось. Она уж и забывать стала, как раньше жила, как
людей боялась. Какие они страшные бывают, эти люди. Но оказывается, не всем людям ее шкурка нужна. Да и вообще, мало кто из людей знал, что существуют такие животные – михрялки. И может, Дуся была последней из михрялок, а остальных, уже, всех истребили. Узнали бы ученые, что есть на свете такие животные, тогда бы они сразу все лысыми стали. Потому что от досады и расстройства повыдирали бы у себя все волосы. Но Дуся не собиралась отдаваться в ученые лапы и поэтому, жила секретно и все, кто про нее знал и ее любил, этот секрет берегли.
Хорошо жилось Дусе, особенно в деревне. Потому, что деревня на природе находится, а Дуся – это все-таки животное. А животное любит жить на природе. Потому, что оно самое часть природы. Вообще-то, и Лизавета, и Бабушка, и Дедушка, и Вовчик с Левчиком, и бабушка Ильинична – они тоже, все были частью природы. Поэтому, наверное, им всем было так хорошо в Вверх Тормашкино. Да, и как еще может быть, когда собралась такая хорошая компания.
Как-то в четверг, после дождичка, Дедушка предложил сходить за грибами. Бабушка с бабушкой Ильиничной сразу отказались – они тесто поставили. Левчик с Вовчиком тоже пойти не смогли – они чью-то дырявую крышу чинили. Пришлось идти втроем. Втроем тоже весело. Только грибов меньше наберется. Ну, и ладно. За грибами ведь, не только из-за грибов ходят. А лесным воздухом подышать, а лесом полюбоваться, а лесные звуки послушать! Собрались и пошли.