– Что могу сказать? Особо страшного ничего не нашла. Вероятно, он упал с большой высоты. При хорошем уходе, если Дуся ему поможет, через недельку, думаю, он уже бегать будет. Помыть его можно уже сейчас. Только аккуратненько. И еще – это не михрялка, а михрял. Это мальчик.
Надо сказать, что с того момента, как его нашли, все то время пока его несли
домой, осматривали, мыли, укладывали спать найденыш никак не реагировал на происходящее. Сначала, он безучастно смотрел в одну точку, а потом, и вовсе, закрыл глаза и за все время не издал ни звука. Пока его мыли, придумали имя. Вернее, придумала Лизавета, а остальные согласились. Кеша. А что, хорошее имя – Иннокентий. Евдокия и Иннокентий – красиво!
Когда Кеше устроили постель и уложили его, Дуся выгнала всех, кроме Лизаветы, из комнаты и принялась лечить. Она долго "колдовала" возле беспомощного тела. Наконец, тяжело вздохнув, она прошептала Лизавете:
– Все. Теперь будет спать. Проснется, будет легче.
Прошло два дня. А Кеша так и лежал без движения и даже глаза не открывал.
Дуся не отходила от него ни на минуту. Что только она ни делала, а результата никакого. Пора бы ему было уже проснуться и поесть чего-нибудь, чтобы силы были. Дуся даже мисочку с кусочками куриного мяса принесла и поставила на полу возле матрасика, на котором лежал Кеша. А он все не просыпался.
Дуся истратила так много сил, пытаясь вылечить Кешу, что сама чуть сознание не потеряла. Пришлось ей пойти на кухню поесть. А то голодный доктор – плохой доктор. Когда она вернулась, первое, что она увидела, была пустая миска. А больной так и лежал, делал вид, что он здесь ни при чем. А может, просто уснул. Дуся снова сходила на кухню и принесла еще мяса. Поставила на прежнее место, а сама притворившись, что ушла, притаилась за шкафом. Сначала, ничего не происходило. Потом, Кеша приоткрыл один глаз. Внимательно оглядел комнату и открыл второй. Убедившись, что в комнате никого нет, он приподнялся, схватил передними лапками миску и начал с жадностью есть курятину. Дуся выждала чуть- чуть, а потом из-за своего укрытия спросила:
– Ну, что, вкусно? Может тебе попить принести?
От неожиданности, Кеша выронил миску, рассыпав кусочки мяса, и притворился спящим. Дуся подошла к нему, дотронулась до передней лапки и ласково спросила:
– Ты чего испугался? Не бойся. Здесь добрые люди живут. Они тебя не обидят. – Вместо ответа Кеша зарычал, оскалив зубы.
– Ого, да ты совсем дикий! Может ты и русского языка не понимаешь? Может ты и не михрялка вовсе?
Дуся привыкла думать и говорить на человеческом языке, но язык михрялок она не забыла, хотя и не говорила на нем с тех пор, как погибли ее родители. Она попробовала заговорить с найденышем на его родном языке и он, о чудо, откликнулся и начал отвечать на ее вопросы. И вот, что она выяснила:
Кеша родился и вырос совсем в другом лесу. Так же, как когда-то у Дуси его родители погибли. Сначала пропала мама, а потом, через несколько дней, не вернулся из леса отец. Так же, как Дуся, он перебирался из одного леса в другой в поисках спокойного места, пока не оказался в этом лесу. Он нашел замечательную высокую сосну с просторным сухим дуплом. В этом дупле жил большой черный дятел. Кеша съел птенцов и прогнал дятла. Но дятел не успокоился. Он прилетал каждый день, выжидал, когда Кеша вылезет из дупла и нападал на него. Своим острым клювом он бил Кешу по голове, целясь в глаза. Как мог, михрялка
отбивался. Но долго это продолжаться не могло и однажды, не удержавшись, Кеша сорвался и с большой высоты упал вниз. Было бы не так страшно, если бы он упал на траву, но ему не повезло. Он ударился о поваленную сосну и потерял сознание. Сколько дней он так пролежал, неизвестно. И если бы ни Дуся, все бы закончилось очень печально. По человечески он говорить не умеет – родители не умели и его не научили. Вот сейчас он выздоровеет и убежит. Он не будет жить с этими страшными людьми. Дуся, если хочет, может убежать вместе с ним. Вдвоем веселее. Только еду пусть она себе сама добывает.
Выслушав все это, Дуся расстроилась. Она-то обрадовалась – еще одна михрялка. Это так здорово! А он, даже, говорить не умеет. Совсем дикарь. Это сколько же с ним возиться надо, чтобы перевоспитать и научить говорить. Может и правда, пусть себе убегает. Пусть. Очень надо. Без него обойдемся. Она так разволновалась, что выбежала из комнаты. Влетев на кухню, где собрались все домочадцы, она бросилась к Дедушке, запрыгнула к нему на колени и стала жаловаться: