вместе с Кешей, чуть ли ни каждый час, забегала в сарай и обнюхивала домик – запах
еще не пропал. Так продолжалось три дня. Терпение у Дуси уже заканчивалось. Как это может быть: домик есть, а жить в нем нельзя? Это просто издевательство какое-то над бедными михрялками!
На четвертый день, после завтрака, Вовчик с Левчиком оделись и куда-то ушли. Дуся пока провозилась с Кешиной головой – всякие процедуры, гимнастика, прозевала момент, когда они вышли. А когда спохватилась, прошло уже минут сорок. Тут Дусю, как будто кипятком ошпарили. Она вдруг почувствовала, что с их домиком что-то происходит. Она крикнула Кеше, чтобы он бежал за ней, и выскочила из дома. Дверь в сарай была открыта. То, что увидели михрялки подбежав к двери, повергло их в неописуемый ужас. Эти злодеи, эти бандиты с большой дороги спокойно, не торопясь разбирали их любимый, их красивенький домик! Они уже успели снять крышу! А теперь, жужжа шуруповертом, отворачивали стену с красивеньким окошечком!
– Душегубы! Варвары! Что же вы делаете! Я Дедушке пожалуюсь! – Закричала Дуся – Чтоб у вас руки отсохли! Думаете, раз Дуся с Кешей михрялки, значит их обижать можно? Значит их любименький домик ломать можно? Вредители! Кеша, давай их покусаем – будут знать, как ломать чужие красивенькие домики!
И хотя Кеша не произнес ни слова, было видно, что он полностью разделяет Дусино возмущение. Он широко открыл рот, обнажив два ряда острых, как бритва, зубов и направился к Левчику, держащему в руке шуруповерт. Левчик не стал ждать, когда его покусают. Он ловко перепрыгнул через стену домика и оказался внутри, рядом с Вовчиком. В это время, в сарай вошел Дедушка. Он увидел такую картину: возле двери, на полу лежит снятая с домика крыша, за стенами домика, присев на корточки, чтобы их не покусали, спрятались Вовчик с Левчиком, а две разъяренные михрялки с открытыми ртами бегают вокруг домика и пугают сладкую парочку своими зубами.
– Я смотрю, у вас тут весело! – Засмеялся Дедушка, – Что здесь происходит?
– Они…, они, – Захлебываясь от возмущения, стонала Дуся, – Они…, они наш домик… Они наш красивенький домик ломают! Скажи им! Пусть теперь чинят! Мы-то с Кешенькой обрадовались, что у нас свой домик теперь будет! А они…, зачем тогда, строили если
теперь ломают? Я все равно их покусаю – будут знать!
– Не покусаешь! Спорим, не покусаешь? – Улыбнулся Дедешка.
– Почему это не покусаю? Еще как покусаю! А чего это ты все время улыбаешься? – С подозрением спросила Дуся. Она уже почувствовала, что не права, но пока не понимала в чем.
– Мы же не ломаем, а разбираем домик, чтобы он в доме в дверь пролез. А потом, соберем. – Подал голос Левчик. – Ты скажи Кеше, пусть рот закроет. Нас уже не надо кусать.
Давно Дусе не было так стыдно! Ах, как она забегала, как засуетилась! Вовчик с Левчиком, как на грех, были в домике и Дуся никак не могла до них добраться. Если бы могла, она бы быстро к ним подлизалась бы. Что-то, а подлизываться Дуся умела. Но Вовчик с Левчиком, зная Дусин характер, нарочно не выходили из домика – делали вид, что обиделись на михрялок: пусть помучаются. А михрялки, и правда, очень мучились. Они с воплями бегали вокруг домика, пытаясь докричаться до молча работавшей сладкой парочки. Но без толка. Тогда, Дуся сообразила, что нужно сделать. Она забралась на плечо стоявшему у двери Дедушке, обхватила его голову лапками и стала шептать ему на ухо:
– Дедулечка, миленький, хорошенький, ты же любишь меня? Скажи, любишь?
Ты ведь не можешь меня не любить! Я-то тебя, знаешь как люблю? – Дедушка в ответ кивнул головой. – Нет, ты скажи-скажи: любишь? – Не унималась Дуся.
– Конечно, люблю. – Улыбнулся Дедушка.
– Дедулечка, любименький, давай к домику поближе подойдем.
– А зачем? – Дедушка сделал вид, что не понимает замыслов михрялки.
– Я хочу посмотреть, какой рисунок на наших занавесочках.
– Ты же сказала, что меня любишь. А зачем же тогда, ты меня обманываешь?
У несчастной Дуси от стыда сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она ведь не собиралась обманывать Дедушку. Хотела просто чуть-чуть схитрить. Что ж за день-то сегодня такой? Все не впопад получается! Она еще крепче сжала лапками Дедушкину голову и зашептала ему на ухо:
– Миленький, хорошенький, прости меня! Я нечаянно! Я не хотела обманывать! Ты ведь не будешь на меня сердиться? Как ты можешь рассердиться на бедную, несчастную михрялку, если ты ее любишь? – И Дуся потерлась мордочкой о дедушкину щеку.