Время шло. Дуся так сильно поправилась, что стала похожа на пушистый колобок. Ей тяжело было ходить и теперь она часами лежала на диване на кухне или в комнате на Лизаветиной кровати. Бабушка Ильинична по нескольку раз в день осматривала Дусю, спрашивала про самочувствие. Как-то, в конце мая, за несколько дней до приезда Лизаветы, звериный доктор выгнала Кешу из комнаты и велела ему пойти на улицу погулять, а сама, вместе с Бабушкой, скрылась за закрытой дверью. Послушный Кеша вышел на улицу и отправился в сарай. В сарае Дедушка и Вовчик с Левчиком мастерили какой-то ящик и Кеша присоединился к ним. Помочь им он ничем не мог, зато, мог не мешать.
Он улегся в углу на кучу душистых стружек и молча наблюдал за работой. – А ты, чего Дусю бросил? – Спросил Дедушка.
– Я не бросил. Меня погулять выгнали. – Ответил Кеша.
– Значит, все четыре мужика в сборе. – Сказал Вовчик.
– Не четыре, а три. – Блеснул своими познаниями в математике Кеша. – Я-то не мужик, я михрялка.
– Ты тоже мужик, только михрялочий. Поэтому, нас четверо. – Уточнил Левчик. С этими словами, он отложил в сторону шуруповерт и смахнул рукой опилки со стенки ящика. – Ну, вот и домик для твоих детишек готов. На первое время хватит, а потом посмотрим.
Кеша ничего не успел ответить потому, что в сарай вошла Бабушка. Найдя глазами Кешу, она улыбнулась:
– Поздравляю тебя, ты теперь папочка.
– Никакой я не папочка, я – Кеша. – Возмутился он
– По имени, ты Кеша, а по должности, ты теперь, папа.
Из всех обитателей дома только Кеша совершенно не понимал, что происходит. И Бабушка не стала с ним спорить:
– Пойдемте же, пойдемте, посмОтрите какая прелесть. Ящик не забудьте. – Она вышла из сарая. Остальные – за ней.
Войдя в Лизаветину комнату, взобравшись на кровать, Кеша сначала увидел лежащую, вытянувшуюся во весь рост, Дусю. И не сразу заметил, что возле ее живота копошатся три пушистых пищащих комочка. Он сначала обрадовался: сразу три мышки – одна ему и две Дусе. Потом, насторожился: а почему, интересно, они не убегают? И только потом понял, что это вовсе не мыши. Он уже протянул лапку, чтобы перевернуть одного и посмотреть, что же это такое, но бабушка Ильинична не позволила.
– Куда, грязными лапами? Не трогай! Ты хоть и папочка, а лапы мыть обязательно!
– Михрялки лапы не моют! – С гордостью возразил Кеша. Он сам от себя не ожидал такой дерзости и ему стало стыдно. – А где вы этих наловили? Это кто вообще? Чего они
так пищат?
– Кешенька, это наши с тобой детки. Твои и мои. Понимаешь? – Объяснила Дуся.
– А где ты их взяла? Ты где вообще была, пока я в сарай ходил? – с подозрением спросил Кеша.
– Я тут была. Я тебе потом все расскажу. Посмотри, какие они хорошенькие!
Кеша понял, что ничего не понял. Но Дусе он возражать не мог и поэтому, молча начал разглядывать то, что Дуся назвала детками. В это время все наперебой поздравляли и его и Дусю и постепенно, приподнятое настроение собравшихся передалось и ему.
Но прошло совсем немного времени и бабушка Ильинична начала выгонять всех из комнаты. Дуся устала и ей надо отдохнуть. Ящик, который сделали Вовчик с Левчиком поставили на пол возле домика. В него постелили старое Лизаветино детское одеяло. Дуся перебралась в ящик и улеглась поудобнее. Туда же перенесли малышей. Кеша тоже хотел забраться в ящик, но ему запретили. И он обиженно ушел спать в домик никому не сказав даже "спокойной ночи".
Те, несколько дней и ночей, которые оставались до приезда Лизаветы, для Дуси слились в один нескончаемый отрезок времени полу-сна, полу-дремы. И только когда в комнате, наконец, появилась улыбающаяся Лизавета, она вышла из этого состояния и ощутила небывалый прилив сил. У малышей уже открылись глазки. Деятельная Дусина натура нуждалась в активной жизни. Ей трудно было высиживать дни и ночи напролет с малышами. Но к счастью, всегда находились желающие побыть с ее детьми. И Дуся всегда, когда хотела, могла себе позволить отлучиться на некоторое время погулять или, просто, понежиться на солнышке. Она приходила кормить малышей и чаще всего заставала возле них или Лизавету или Кешу, который оказался на удивление заботливым
папой. Маленькие михрялки росли не по дням, а по часам и к концу июня были уже вполне самостоятельными. Настолько самостоятельными, что научились вылезать из ящика и расползаться по комнате залезая в самые невероятные места. Тогда, на поиски беглецов собирались все обитатели дома. И не всегда получалось быстро их найти. Однажды, например, один михренок залез в старый Лизаветин валенок. Двоих других нашли быстро. А третий бесследно исчез. Перерыли всю комнату и теперь, в растерянности расселись кто где и обсуждали случившееся. Дуся в это время была на улице, и одной ей ведомо, как, почувствовала, что что-то случилось. Она влетела в комнату и бросилась к ящику. Увидев, что одного михренка не хватает, она начала изображать, что сейчас упадет в обморок. Закатывала глаза, ловила ртом воздух, хваталась за голову, делала вид, что вот-вот упадет. Поскольку в последнее время, она уже не раз устраивала такие представления, то большого впечатления на зрителей ей произвести не удалось. Видя это, Дуся забегала по комнате и запричитала: