"Совсем маленький сюжет. Человек стоял на остановке. Была осень, был мелкий дождик. "Извините, закурить не найдется?" - хрипловатый, но трезвый голос. Она стояла в тонком платьице, маленькая, худенькая, зябко обхватив хрупкие плечи. Он предложил ей сигарету. Он накинул ей на плечи свою куртку. Подошел троллейбус и оказалось, что им по пути. По дороге они немного разговорились. Обычный разговор. "Как вас зовут?" В ответ она чертит имя пальчиком на запотевшем стекле. "А где вы живете?" Молчание и загадочная улыбка. Она встает. "Мне выходить". А взгляд призывный. Он понимает, что надо вставать, проводить ее до дома и... Но он едет на работу. У него ночная смена. И он остается сидеть, кивнув на прощание. Вот и все. Больше он никогда ее не видел. Только почему и теперь, двенадцать лет спустя, он все вспоминает ее хрупкие плечи, голос и пальчик, рисующий на стекле имя?..." А что это, тоже любовь?
Сюжеты, сюжеты... Они вьются, как мухи, они толкают друг друга, и все про любовь, и все неповторимые, но одновременно и в чем-то похожие. Может быть, именно в чувствах?
А если еще учесть, что все рассказанное про одного и того же человека. А если еще представить при этом, что все рассказанное - и многое, многое другое, что осталось пока за кадром - происходило с одним человеком не поочередно, а враз, одновременно. Что же тогда - все же любовь?... Не знаю, не знаю. Знаю только, что тогда это буду я, Феофанчик, как он есть, открытый перед Господом и читателями, выплескивающий на страницы все до самого дна в надежде, что хоть кто-то это прочтет, и проникнется, и не повторит моей жизни... Не потому, что она плохая или бестолковая, а потому, что она - моя. Мне другой не надо, но ведь вам тоже не надо никакой другой жизни, кроме вашей собственной.
3
И была жизнь, и была любовь. Такова c'est la vie.
И была любовь, отделенная от секса. И был секс без любви.
И все это было прекрасно, каждое в своем роде. И все это было горько и больно, потому, что не может быть счастья без боли. Они всегда идут друг за другом, а иногда и вперемешку.
Мне чаще достается как раз вперемешку. В первую очередь из-за внешности. Я не красавец, не Шварцнеггер какой-нибудь. Я тощий и длинный, рыжий, сутулый, очкарик. Типичная карикатура на интеллигента. Я до сих пор не умею бить в морду первым, а вторым не всегда уже удается. Возможно, я думаю так много о женщинах лишь потому, что женщины не кидаются на меня с первого взгляда. Ко мне им надо сначала привыкать, а это доступно не каждой. Но я не плачусь на судьбу. Мне спасает ирония и любовь. Ирония по отношению к себе и к миру, любовь - к женщинам.
И любовь была, есть и будет со мною, покуда я жив. И жив я, пока горит во мне эта любовь. А если когда-нибудь потухнет, и я стану бесчувственным производителем, то я наверное, умру.
Рано утром, когда стелется над городом туман, я выхожу на балкон, вздрагивая от прохлады и щурясь, потому, что забыл на столе очки. Я стою, вцепившись в холодные и мокрые от росы перила, до тех пор, пока все тело не покрывается гусиной кожей.
Сегодня придет она, моя неверящая ни во что знакомая, на последнюю бутылку коньяка. Потому что завтра она уезжает в далекий свой город, и я не увижу ее год, а то и больше. Если увижу когда-нибудь вообще.
Я не знаю, что и как будет сегодня. Я никогда не строю планов даже на один день, особенно когда предстоит встреча с женщиной. В прошлый раз она мне сказала, что предугадывает поступки окружающих, и ей скучно. Бедная глупенькая девочка тридцати с лишним лет. Зачем, зачем тебе это нужно - предугадывать, проникать в будущее, строить планы? Я могу предсказывать будущее на месяцы, а то и годы людям, которых я не знаю. Я пробовал делать это, и всегда выходило удачно. Но я никогда, никогда не обращаю этот дар на себя. Это слишком печально - знать свое будущее.
Поэтому я не знаю, что будет сегодня, когда придет она, трагичная моя знакомая, и я открою бутылку темного, светящегося изнутри напитка. Возможно, не будет ничего: выпьем, поговорим, и я провожу ее в неизвестность. Но даже если на какой-то трепетный миг пробежит неуловимая искра, протянется хоть на минуту ненадежная ниточка понимания, если свершится это вечно неожиданное чудо, я буду счастлив. Потому что сегодня я люблю тебя, моя горько-сладкая и непредсказуемая, люблю несмотря ни на что, вопреки всему, и хочу, чтобы сегодня ты хоть немного отдохнула душой и расслабилась перед тем, как завтрашний жестокий день снова бросит тебя в пучину штормов и землетрясений, имя которым - жизнь.