ПРО ТАЛАНТ. Часто говорят: «Талант — это вера в себя». А по-моему, талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой, своими недостатками, чего я, кстати, никогда не замечала в посредственности. Они всегда так говорят о себе: «Сегодня я играл изумительно, как никогда! Вы знаете, какой я скромный? Вся Европа знает, какой я скромный!».
ПРО ВЕРНОСТЬ. Раневскую спросили: «Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — брюнетки или блондинки?» Не задумываясь она ответила: «Седые!».
О ДРУЖБЕ. Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов, — призналась она после одного своего неудачного выступления.
О ЦВЕТАХ. А вы знаете, я цветы не люблю. Деревья — мыслители, а цветы — кокотки.
ОБ ОШИБКАХ. Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо — не хочется. Хорошо — неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания — это богатство старости.
О СУДЬБЕ. Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга — «Судьба-шлюха».
ПРО ПАРТНЕРОВ. Партнер для меня — все. С талантливыми становлюсь талантливее, с бездарными — бездарной. Никогда не понимала и не пойму, каким образом великие актеры играли с неталантливыми людьми. Кто и что их вдохновляло, когда рядом стоял некто с пустыми глазами.
ПРО ПОТРЯСЕНИЕ. Научиться быть артистом нельзя. Можно развить свое дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать — нет. Для этого надо родиться с природой актера.
О СВОЛОЧАХ. Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
ПРО ПОИСКИ. Нужно в себе умертвить обычного, земного, нужно стать над собой, нужно искать в себе Бога.
О ПРОФЕССИИ. Ужасная профессия. Ни с кем не сравнимая. Вечное недовольство собой — смолоду и даже тогда, когда приходит успех. Не оставляет мысль: а вдруг зритель хлопает из вежливости или оттого, что мало понимает?
ПРО ИГРУ. Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
ПРО ПРОХОЖИХ. Как-то Раневская поскользнулась на улице и упала. Навстречу ей шел какой-то незнакомый мужчина. — Поднимите меня! — попросила Раневская. — Народные артистки на дороге не валяются…
ПРО ШАВОК. В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
Когда мне не дают роли, чувствую себя пианисткой, которой отрубили руки.
ПРО МОЛЬ. Раневская решила продать шубу. Открывает перед потенциальной покупательницей дверь шкафа — и вдруг оттуда вылетает здоровенная моль. Фаина Георгиевна провожает ее взглядом и внушительным тоном — с упреком — вопрошает: «Ну что, сволочь, нажралась?».
О ПРИРОДЕ. В доме отдыха на прогулке приятельница заявляет: — Я так обожаю природу. Раневская останавливается, внимательно осматривает ее и говорит: — И это после того, что она с тобой сделала?
ПРИЧИНЫ РАЗВОДА. Раневскую спросили, не знает ли она причины развода ее приятелей. Фаина Георгиевна, не задумываясь, сказала: — У них были разные вкусы: она любила мужчин, а он — женщин.
ПРО РАЙ. — А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, — в рай или ад? — спросили у Раневской. — Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду — из-за компании.
ПРО ГОСТЕЙ. Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает: — Когда придете, стучите ногами. — Почему ногами, Фаина Георгиевна?! — Ну вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
Больше всего в жизни я любила влюбляться.
Большой это труд — жить на свете.
Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном.
Ничто так не дает понять и ощутить свое одиночество, как когда некому рассказать сон.
Я не верю в духов, но боюсь их.
Успех — единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
Сейчас долго смотрела фото — глаза собаки человечны удивительно. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми.
Читаю Даррелла, у меня его душа, а ум курицы. Даррелл писатель изумительный, а его любовь к зверью делает его самым мне близким сегодня в злом мире.
— Моя собака живет лучше меня! — пошутила однажды Раневская. — Я наняла для нее домработницу. Так вот и получается, что она живет, как Сара Бернар, а я — как сенбернар…
— Животных, которых мало, занесли в «Красную книгу», а которых много — в «Книгу о вкусной и здоровой пище», — объясняла Раневская домработнице.