У них это, вообще говоря, называется "поручить науке обсчитать мою идею". Может быть, кто из научного начальства и взялся бы. Но я-то расчеты делаю сам, а не мэнээсам поручаю. "Не получится, - говорю, - тов. Начальник. Или давайте приказ по главку об уменьшении теплоты испарения углеводородов в десять раз. Либо об увеличении теплоемкости грунта и воды тоже в десять раз". Оставили они, наконец, эту рацуху, приняли наш диагноз и наши с трассовиками общие предложения, как и где метанол в трубу закачивать. Вот труба понемногу стала дышать, перепад снижается, вот первые капли через заторы прошли, дальше дело веселее. И вместе с трубой начальство наше на глазах регенерируется. Только вчера, помню, что в кабинете директора завода наш сэнээс-диссидент-экстрасенс Саша Из Физтеха, с трассы с пробами приехавши, стоит в ватных штанах да бушлате и начальнику Всесоюзного Объединения проповедь читает, как, мол, надо бы отраслью руководить. А тут уж и со мной построже стали разговаривать, вот и секретарша стала на прием записывать, а вот и начальство из ЦК прилетело – тут, пожалуй, лишний раз и в приемную не зайдешь. Ну и слава Богу, и так уже все намерзлись - пора и заключительный этап проводить с наказанием невиновных.
Дело ж не столько в том, что у них головки излишними знаниями не обременены - можно бы и экспертам довериться. Дело в том, что никак они в этом сознаваться не желают. Еще ведь мало делать вид, что инженеры - дальше ползут. Вот того же Икса Игрековича взять. Был там на аварии в числе приглашенных экспертов один московский профессор. Известная по этим делам фигура - но, как мы убедились, больше спец по повышению своего статуса, чем по техническим вопросам. Во всяком случае, за тот раз так мы все от него ни одного толкового предложения так и не услышали. А зато через полгода случайно выясняется, что наш начальник главка у него в соискателях оказался - не знаю уж, как там реально с дисером вышло. Не следил. Но понять можно. Для московского профа хлебная темка, справки о внедрениях, довод о тесной связи с производством для внутривузовских интриг. А для начальника - хорошая запасная площадка, если вдруг выпинут с занимаемой должности.
Партвыдвиженцы
Это еще сильно давно началось. Вот отец мне рассказывал, как прислали к ним на факультет "парттысячников". Люди не сильно молодые, семейные уже, со средними возрастом тридцать пять лет и образованием пять классов. Плюс Гражданская война. Типа такого Сёмы Давыдова, только не целину поднимать, а наоборот, нефтяное хозяйство Страны Советов. Прием, конечно, без экзаменов, а по рекомендации ЦК, но потом нужно сессии сдавать. Ну, и никак. Историю ВКП(б) либо диалектический энтузиазм еще туда-сюда, а как быть с исчислением бесконечно малых? А мой папа в школе готовился к поступлению в московский Электромашинный Институт имени и под руководством профессора Каган-Шабшая. Было в ту пору такое экспериментальное заведение, как потом ФизТех, я о нем много слышал и от отца, и от других. Можно понять - была по тому времени Звезда В Ночи. Потом-то, конечно, прикрыли, чтобы из строя не выделялся. Там теперь МАТИ, в этом здании. Так что вузовский объем матанализа, физики и химии - еще со школьной парты. Он и до конца жизни оставался одним из немногих нефтяных инженеров, кто в dx/dt верхнюю и нижнюю d не сокращает. Но в желанный ВУЗ его все равно не взяли, да даже и в ближний Краснодарский политех. Потому, что несмотря на преданность идеям (первый пионер в городе Армавире, комсомольский активист, нос ему казачата перебили за участие в "антирелигиозной пасхе") - человек он был классово чуждый. Сын представителя эксплуататорских классов. В смысле, его отец в том же Армавире врачом работает.
Ближе Баку, где уж очень инженеры-нефтяники нужны, для него ВУЗа не нашлось. Там его с этими партттысячниками судьба и свела. Вот он, как комсомолец, взял своих старших партийных товарищей "на буксир". Времени свободного, правда, у него было немного. Он-то не парттысячник, ему никто, как буржуазному выходцу, да еще в печати от родителей не отрекавшемуся, стипендии не даст. Так он с первого курса работал на заводе им.Джапаридзе сначала лаборантом, а потом сменным инженером, даром, что без диплома. Очень удобно. Он никогда в дневную смену не выходил, любой ведь согласен сменами поменяться, чтобы не в ночь и не в вечернюю. А утром ехал после смены на трамвае в институт и прямо на лекции. Если с утра пара незанятая - так можно еще в пустой аудитории и поспать на столе минут сто.