Вооружившись вантузом (другого, более подходящего оружия в ванной не нашлось), Девочка переступила через порог ногой в пушистой тапочке. В махровом халате, с тюрбаном из полотенца на голове и с вантузом в руке она выглядела очень воинственно.
— Ну, если не огрею мерзавца по кумполу, так засосу нахрен, — пробормотала, перехватив поудобнее своё «оружие».
Но ни бить, ни засасывать врага не пришлось. Никогошеньки в квартире не было — только Девочка, вантуз и недопитое винишко. Последнее она тут же и приговорила до дна, снимая стресс. Ещё бы — такого страху натерпеться… Естественно, дверь и окна были закрыты — в этом она первым делом убедилась, прежде чем предаться греху винопития.
Пугающие странности продолжали происходить: шорохи, стуки, шаги, внезапно включающиеся и выключающиеся электроприборы.
— Съезжать отсюда надо нафиг, — советовала Интуиция.
— Где ты ещё найдёшь такую дешёвую жилплощадь? — душила Жаба.
Не бывает бесплатного сыра — в этом Девочка убедилась на своей шкуре, которая в последнее время то и дело покрывалась мурашками от страха. В нагрузку к дешёвой жилплощади ей достался вот такой «довесок» в виде полтергейста.
Однажды Девочка возвращалась с корпоративной вечеринки на работе, напевая:
— Нууу… иии… пуууусть… будет нелёгким мой пуууууть… тянут ко дну боль и грууусть… прежних ошибок грууууз…
«Тянут ко дну боль и грусть» — эти слова она пропела с особым выражением, пьяненько всхлипнув и смахнув слезу. Она была безмерно признательна перилам лестницы, благодаря которым хмельной вагончик держался на рельсах и медленно, но верно поднимался к своей квартире.
Девочка не сразу смогла попасть ключом в скважину: опять перегорела лампочка на площадке. Усмотрев в процессе отпирания замка некое непристойное сходство с одним физиологическим процессом, она хмыкнула. Хмель тянул её ко дну похлеще, чем боль и грусть, и уже в прихожей Девочка была готова упасть и уснуть на полу. Но следовало соблюсти приличия и донести себя до постели — хотя бы из самоуважения. Девочка сбросила туфли на каблуках и вздохнула с облегчением…
А в сумрачном коридоре, который вёл из прихожей в кухню, висела в воздухе полупрозрачная фигура. Теперь Девочка могла более-менее уверенно определить сии фантомные очертания как мужские, но ей сейчас было, мягко говоря, не до знакомств с призраками. Ей бы до дивана добраться…
— Слушай, чувак, давай не щас, а? — промямлила Девочка. — Я немного не в форме, извини…
И для пущей убедительности она запустила в силуэт туфлей, после чего доковыляла до дивана, ударяясь обо все косяки и углы и отлетая от них рикошетом, отчего траектория её движения имела вид ломаной линии. Упав на диван, она пробормотала:
— Пункт назначения достигнут. Миссия завершена.
— А дальше что было? — спросила Любимая.
Холодным, промозглым осенним вечером они сидели в сумрачной гостиной, освещаемой только свечой внутри выдолбленной тыквы. На дворе стоял Хэллоуин — заморский праздник. Девочка испекла тыквенный пирог, а для домового (если таковой водился у них в квартире) они, посовещавшись, поставили чашку молока и блюдце с печеньем.
Прильнув к плечу Любимой, Девочка с сытой кошачьей ленцой смежила веки: в её животе переваривались два солидных куска тыквенного пирога.
— Дальше? Ну, как видишь, осталась жива, — усмехнулась она. — После этого, кстати, все паранормальные явления прекратились. Наверно, призрак обиделся, когда я туфлю в него швырнула…
— Храбрая ты у меня, — чмокнув Девочку в висок, сказала Любимая. — Против «вора» — с вантузом…
— Да какая там храбрая! — махнула рукой та. — Я тогда со страху столько кирпичей отложила — хватило бы дом построить.
В уютном полумраке, разгоняемом лишь приглушённой тыквенной иллюминацией, раздался стук. Обе — Девочка и Любимая — вздрогнули.
— Ой… Это что там стукнуло? — шёпотом пролепетала Девочка.
— Барабашка, — усмехнулась Любимая.
— Сходи, посмотри… Я боюсь, — пискнула Девочка.
— А если это «что-то» меня сожрёт? — Любимая шутливо приподняла бровь.
— Ой, тогда не ходи… — И Девочка обняла её что было сил.
В итоге они пошли на разведку вместе. Вместо вантуза Девочка на сей раз вооружилась разборной пятикилограммовой гантелью.
— Если это призрак, твой метательный снаряд пройдёт сквозь него, — еле сдерживая смех, заметила Любимая. — Призраку хоть бы хны, а в квартире будут разрушения.