Пошла утром матушка коров доить, глядь — одни только объедки от них валяются, а в углу медведь храпит. Попадья с перепугу еле жива домой прибежала.
— Пошли ты своего работника ночью на мельницу! — кричит попу. — Пусть его там черти задушат…
Позвал поп под вечер работника и говорит:
— Завтра надо опару ставить, а муки у нас в доме ни жмени. Поезжай-ка, Гаврила, на мельницу.
Делать нечего. Правду говорят: нанялся, что продался. Запряг Гаврила лошадь, положил на воз мешки с зерном и поехал на мельницу.
А на мельнице той черти водились, и никто из людей ночью там не молол.
Вот приехал Гаврила в самую полночь, подошел к двери:
— Отворяй, мельник!
Черти молчат, думают, кого бы это послать дверь открыть.
Тут Гаврила трах ногой в дверь, враз ее высадил, Увидели это черти и врассыпную — кто в кусты, кто в болото…
— Эй, мельники! Куда это вы? — кричит Гаврила.
Схватил одного за загривок:
— Стой! Мели!
Черт и так и этак — никак вырваться не может. Крепко держит его Гаврила.
Начал он молоть вместо мельника.
Навалил Гаврила полон воз мешков, а всё мука из лотка сыплется.
— Ну, хватит, — говорит Гаврила мельнику, — а то лошадь не довезет.
Взвалил он мешки с мукой на телегу, и правда, не сдвинет лошадь такого воза. Что тут делать? Схватил Гаврила черта за рога, поставил его в припряжку и — айда! Дома пустил черта в хлев, а сам спать улегся.
Наутро видит поп — в хлеву черт скачет. Испугался поп, замахал крестом и бегом к попадье.
— Что делать, матушка? Нашего-то Гаврилу и черти не забрали…
Матушка развела руками.
— Что ж, — говорит, — одно остается сделать. Напиши ему бумагу да пошли к царю, чтоб пенсию тебе за три года выхлопотал… А пока он будет в дороге, мы уложим свое добро да выедем в другое место. Вернется Гаврила назад, а нас и нету…
Поп так и сделал. Кликнул Гаврилу и говорит:
— На тебе вот эту бумагу. Бери лошадь и повозку да поезжай к царю, выхлопочи мне пенсию за три года.
Взял Гаврила старую телегу, на которой сено возили, запряг медведя, черта в пристяжку и покатил к царю. Едет, только гром гремит, только пыль курит.
Приезжает он в столицу и катит прямо на царский двор. Часовые испугались, доложили царю:
«Так, мол, и так, ваше величество, какой-то незнакомый хлопец из неведомого царства на медведе и черте к тебе приехал».
Царь испугался, за трон забился.
— А спросите, — говорит, — что он от меня хочет?
Вернулись часовые, спросили. Гаврила достал из-за пазухи бумагу и подает часовым. Те опять к царю — с бумагою.
А никакой пенсии царь попам не платил. Пенсию попы от архиерея получали. Но чтоб не иметь дела с чертом, отсчитал царь тыщу рублей и говорит часовым:
— Отдайте их попову посланцу, да только пусть поскорее назад едет.
Получил Гаврила тыщу рублей, повернул телегу и назад. Приезжает домой. Видит — на дворе два воза стоят, а на них все поповы пожитки. «Эге! — думает Гаврила. — Видно, хозяева куда-то перебираются. Кому ж я тогда служить буду?»
Спрятал он в хлеву медведя и черта, а сам распорол на одном возу мешок, высыпал сухари, залез в него и лежит.
Тем временем вернулись из комнат хозяева. Поп сел на один воз, попадья на другой — и поехали.
А надо сказать, что была попадья пудов на десять весом. Как уселась она на мешке, где лежал Гаврила, так работник и закряхтел. Прислушалась попадья — что-то под нею трещит…
— Батюшка!.. — кричит она попу. — На моем возу ось трещит. Боюсь, как бы не сломалась.
Подошел поп к возу, посмотрел — ось цела и колеса целы.
— Это ты, матушка, на сухари села, вот они и трещат.
— Да нет, Кирила, сухари твердые, а я на мягком мешке сижу!
— Сухари, тебе говорю, сухари! — заспорил поп. — Я же их сам на этот воз клал.
Поднялась матушка, глядь в мешок, а там — их работник Гаврила!.. У попа с попадьей так глаза на лоб и полезли.
— Так это ты здесь, Гаврила? — говорит поп.
— А где же мне быть? — смеется Гаврила. — Где хозяин, там и работник должен быть.
Что тут делать попу? Сел он с матушкой на передний воз и — поехали.
А работник едет следом за ними на другом возу.
Поп едет да все спину почесывает:
— Что нам делать, матушка? Как от Гаврилы избавиться?
— Ничего, — говорит попадья, — избавимся! Ты только меня слушайся.
Наступил вечер. А тут как раз хорошие места пошли — озеро с крутым берегом да кусты.
— Давай, — говорит матушка попу, — тут заночуем. Мы ляжем с тобой рядом, а Гаврилу положим в стороне, к воде поближе. И только он уснет, возьмем да и бросим его в озеро.