А Новый год, между тем, приближался. Дым над трубами казарм шел прямо вверх: такая была тихая ночь. Луна сверкала — яркая, елочная, рождественская.
Мы шли втроем но этой прекрасной ночи прямо в училищную столовую, которая, как мы надеялись, была уже пуста. Еще днем мой приятель Саша и я сходили на станцию и там, в палатке, купили еды, бутылку водки и бутылку шампанского, а теперь мы все это выпьем, разольем и выпьем в час назначенный. Когда куранты ударят, курсанты выпьют. Не так ли, Саша? — Так. А как же иначе? — Только пошли скорее, а то куранты ударят, а курсанты будут лезть в окно столовой. Нам действительно пришлось лезть в окно: дверь столовой была заперта и даже опечатана.
Свет из предосторожности мы не стали зажигать. Я помню эту огромную, пустую столовую, окна в лунном свете, квадратные деревянные столы, блеск клеенок. Говорят, здесь раньше был гимнастический зал. Может, так оно и было. Очень уж высокие потолки. Трапецию можно вешать.
Как ты считаешь? — спросил я у Саши насчет трапеции.
Не вижу смысла. — Он открывал консервы.
Как бы нас тут не застукали, — сказал Алеша.
Не застукают. — Саша аккуратно вырезал крышку «кильки пряного посола».
А застукают: год губы.
Почему? — не понял я.
В этом посадят, а выпустят уже в том.
Могут и в том посадить. —Я посмотрел на часы. — Семь минут осталось.
Из чего пить будем? — спросил Саша.
Черт, стакан забыл. —Я тихо выругался.
В буфете нет стаканов? — спросил Алеша.
Откуда! — Саша встал и пошел но столовой. Мы ждали.
Нашел, — сказал Саша, — несите все сюда.
Сам иди сюда! — сказал Алеша.
Не могу. Она на цепочке, и замок висит.
Кто?
Кружка на цепочке.
Мы сидели вокруг бачка с питьевой водой, к которому на довольно длинной цепочке была привязана большая алюминиевая кружка. Вот из нее мы и пили по очереди, когда ударили куранты, неслышные нам, так как радио в столовой не было.
Жалко, елки у нас нет, — говорил Алеша.
Сходи в лес, — посоветовал ему Саша. — Елок там хоть завались.
В лесу родилась елочка, — почему-то сказал я.
Давайте еще выпьем. — Саша натянул кружкой цепь.
Давай.
Я не знаю, за что, — сказал Алеша. — На дне рождения по второй пьют за родителей, а сейчас; за что ?
Давайте просто так выпьем, —сказал я.
Просто так неинтересно.
Ну тогда выпьем за командира роты, — предложил Саша.
За командира роты я пить не стану, — сказал Алеша.
Тогда за тебя. — Саша выпил и передал Алеше кружку.
А я за тебя. — Алеша тоже выпил и передал кружку мне. — Хорошо, что нас втроем в патруль назначили.
Это они неплохо придумали , —сказал Саша.
И день выбрали хороший, — сказал я.
31 декабря, — уточнил Саша.
Уже первое. —Алеша посмотрел на часы .
Сейчас какую-нибудь музыку послушать, — сказал Саша.
Только не классическую. — Алеша помахал рукой.
На Новый год классическую никогда не передают, — сказал Саша.
Я бы ее вообще не передавал. — Алеша снова помахал рукой.
А ее только но радио передают, — сказал Саша, и то по утрам, когда все спят.
Но Римский-Корсаков — это все-таки ничего. - Мне вдруг вздумалось заступиться за классическую музыку.
А что он написал? — спросил Алеша.
Я точно не помню.
Вальс-фантазия, это не он написал? — спросил Саша.
Римский-Корсаков вообще вальсы не писал: только оперы.
И балеты, — засмеялся Алеша.
Да, и балеты, — сказал я. — А что тут такого?
Могучая кучка, — сказал Алеша.
А что с нами было бы, если бы мы пили из этого бачка? — Саша снова натянул кружкой цепь.
Да уж ничего хорошего, — сказал Алеша.
Завтра поедешь в Москву? — спрашивал у меня Саша.
А что мне там делать?
Что-нибудь придумаем. Позвоним кому-нибудь. У меня телефон записан.
И у меня записан. Даже три, — я вспомнил телефоны. — Правильно, три. А толку что?