В дом Пюре и капитана Бэннокберна впустил строгий дворецкий в шотландском берете. Его лицо в окружье длинной седой бороды ничего не выражало. Как и положено хорошему английскому дворецкому. Дворецкий проводил гостей в предназначенные для них комнаты, оказавшиеся маленькими мрачными клетушками, и сообщил, что обед через час. Пока же гости, если пожелают, могут выпить чая в комнате для предобеденного чая.
Капитан с интересом посмотрел на детскую считалку, висевшую в его комнате над камином.
Раз, два, три, четыре, пять,
Негде зайчику скакать.
Всюду ходит волк, волк.
Он зубами - щёлк, щёлк!
А мы спрячемся в кусты,
Прячься, заинька, и ты.
Ты, волчище, погоди,
Как попрячемся - иди!
Бэннокберну было бы ещё интереснее, если бы он знал, что в этот момент его знаменитый друг прилежно заучивает наизусть точно такую же считалку над камином в своей комнате. Пюре уже расставил на камине в строгом порядке вазу эпохи Мин, лошадь эпохи Тан и нефритовую чашу времен династии Цин, на внутренних поверхностях которой было написано неприличное китайское стихотворение, датированное тысяча семьсот шестьдесят восьмым годом.
В комнате для предобеденного чая за большим столом красного дерева сидели: высокий задумчивый джентльмен, багроволицый толстяк с военной выправкой и уже знакомый друзьям печальный дизайнер надгробий Гудвин. Мужчины пили «липтон» с молоком и беседовали об охоте, лошадях, женщинах и связанных с ними болезнях. В углу читала толстую книгу девушка в очках. Её можно было бы назвать красивой, если бы не яркие прыщи, усеявшие её незнакомое с косметикой лицо, длинные, жидкие, светлые волосы, собранные на затылке в невыразительный хвост, коротко обгрызенные ногти и старенькое невзрачное платьице. Обута девушка была в чёрные туфли на плоской подошве.
Все были тотчас представлены друг другу. Задумчивый джентльмен оказался сэром Генри - старшим братом леди Шерривуд. Сэр Генри был известным в ботанических кругах учёным, изучавшим удивительные свойства гороха. Он тоже жил в угрюмом Шерривуд-холле. Толстяк с бравой выправкой назвался полковником Полуботтлом - другом сэра Генри. Полковник служил в Индии и гостил с позволения хозяйки у Шерривудов. Аскетичная любительница чтения на секунду оторвалась от книги и коротко сообщила: «Элизабет - падчерица леди Шерривуд».
Дворецкий налил Пюре и Бэннокберну чая, и они тоже включились в беседу.
Присутствующие внимательно слушали полковника Полуботтла. Он рассказывал о тропических болезнях. Полковник оказался интересным собеседником, хотя практически ничего не знал о предмете разговора.
Вскоре беседа изменила направление и затронула работу сэра Генри. Полуботтл, волнуясь, громко тараторил:
- Я преклоняюсь перед мужеством сэра Генри! Быть исследователем такого уровня, как он, чрезвычайно опасно! А этот ужасный горох, с которым вы, мой дорогой, экспериментируете. Я так боюсь, как бы вы не вздумали испытывать его на себе!
Полковник шумно отхлебнул чая и горячо обратился к гостям:
- Я помню, как сэр Генри изъявил желание провести необходимые опыты для того, чтобы изучить последствия воздействия газа, выделяемого гороховым супом, на животных и человека. Он закрылся в герметичном боксе на тридцать шесть часов, измерял свой пульс, температуру, дыхание. Это был ужасный риск, как сказал мне один знакомый профессор. Он вполне мог умереть, но таков уж сэр Генри, его совершенно не волнует собственная безопасность. Мне он кажется таким самоотверженным человеком, а вы как думаете? У меня никогда не хватило бы мужества на такие опыты.
- Eh bien! Необходима огромная сила воли, - вставил Пюре, - чтобы хладнокровно проводить такие эксперименты.
Все подняли фарфоровые чашки с чаем в честь бесстрашного ученого. Сэр Генри покраснел от смущения, но не утратил своего задумчивого вида.
Унылый протяжный гонг позвал к обеду. Гости пошли переодеваться. Пюре и капитан Бэннокберн, сопровождаемые дворецким, отправились прямиком в столовую, так как не захватили с собой обеденные костюмы. В обширном мрачном зале, обшитом потемневшими от старости деревянными панелями с мутными зеркалами в полный рост, хлопотала полная негритянка.
- Африка, всё ли готово? - важно спросил её дворецкий.
- Ну, разумеется, Балморал, - приветливо ответила женщина. - Пусть джентльмены занимают свои места, согласно карточкам.