— Взяли тюбик в левую руку, а щётку в правую. Грищенкова, Грищенкова, не надо зубной щёткой сметать крошки со стола.
Анфисе не хватило ни учебной зубной щётки, ни учебного тюбика. Потому что Анфиса была лишняя, незапланированная. Она увидела, что у всех ребят есть такие интересные палочки со щетиной и такие белые бананчики, из которых белые червячки вылезают, а у неё нет, и захныкала.
— Не плачь, Анфиса, — сказала Елизавета Николаевна. — Вот тебе учебная банка с зубным порошком. Вот тебе щётка, учись.
Она начала урок.
— Итак, выдавили пасту на щётку и стали чистить зубы. Вот так, сверху вниз. Маруся Петрова, правильно. Виталик Елисеев, правильно. Вера, правильно. Анфиса, Анфиса, ты что делаешь? Кто тебе сказал, что зубы надо чистить на люстре? Анфиса, не посыпай нас зубным порошком! А ну-ка, иди сюда!
Анфиса послушно слезла, и её привязали полотенцем к стулу, чтобы она успокоилась.
— Теперь переходим ко второму упражнению, — сказала Елизавета Николаевна. — К чистке одежды. Возьмите в руки одёжные щётки. Порошком вас уже посыпали.
Тем временем Анфиса раскачалась на стуле, упала вместе с ним на пол и побежала на четырёх лапках со стулом на спине. Потом влезла на шкаф и там села, как царь на троне.
Елизавета Николаевна говорит ребятам:
— Смотрите, у нас царица Анфиса Первая появилась. На троне сидит. Придётся нам её заякорить. Ну-ка, Наташа Грищенкова, принеси мне из гладильной самый большой утюг.
Наташа принесла утюг. Он был такой большой, что она по дороге два раза упала. И проводом от электричества Анфису к утюгу привязали. Её скакательность и бегательность сразу резко упали. Она стала ковылять по комнате, как старушка столетней давности или как английский пират с ядром на ноге в испанском плену в средние века.
Тут телефон зазвонил, папа спрашивает:
— Елизавета Николаевна, как там мой зверинец, хорошо себя ведёт?
— Пока терпимо, — говорит Елизавета Николаевна, — мы её к утюгу приковали.
— Утюг электрический? — спрашивает папа.
— Электрический.
— Как бы она его в сеть не включила, — сказал папа. — Ведь пожар будет!
Елизавета Николаевна трубку бросила и скорее к утюгу.
И вовремя. Анфиса его в самом деле в розетку вставила и смотрит, как из ковра дым идёт.
— Вера, — говорит Елизавета Николаевна, — что же ты за своей сестрёнкой не следишь?
— Елизавета Николаевна, — говорит Вера, — мы все за ней следим. И я, и Наташа, и Виталик Елисеев. Мы даже за лапы её держали. А она ногой утюг включила. Мы и не заметили.
Елизавета Николаевна вилку от утюга лейкопластырем забинтовала, теперь её никуда не включишь. И говорит:
— Вот что, дети, сейчас старшая группа на пение пошла. Значит, бассейн освободился. И мы с вами туда пойдём.
— Ура! — закричали малыши и побежали купальники хватать.
Они пошли в комнату с бассейном. Они пошли, а Анфиса плачет и к ним руки тянет. Ей никак с утюгом ходить нельзя.
Тогда Вера и Наташа Грищенкова ей помогли. Они вдвоём утюг взяли и понесли. А Анфиса рядом шла.
В комнате, где бассейн, было лучше всего. Там цветы росли в кадках. Везде лежали спасательные круги и крокодилы. И окна были до самого потолка.
Все дети как начали в воду прыгать, только водяной дым пошёл.
Анфиса тоже в воду захотела. Она к краю бассейна подошла и как свалится вниз! Только она до воды не долетела. Её утюг не пустил. Он на полу лежал, и проволока до воды не доставала. И Анфиса около стенки болтается. Болтается и плачет.
— Ой, Анфиса, я тебе помогу, — сказала Вера и с трудом утюг с края бассейна сбросила. Утюг на дно ушёл и Анфису утащил.
— Ой, — кричит Вера, — Елизавета Николаевна, Анфиса не выныривает! Её утюг не пускает!
— Караул! — закричала Елизавета Николаевна. — Ныряем!
Она как была в белом халате и в шлёпанцах, так с разбегу в бассейн и прыгнула. Вытащила сначала утюг, потом Анфису.
И говорит: — Эта меховая дурочка меня так измучила, будто я три вагона угля лопатой разгрузила.
Она завернула Анфису в простыню и всех ребят из бассейна достала.
— Всё, хватит плавания! Сейчас мы все вместе пойдём в музыкальную комнату и будем петь «Теперь я Чебурашка…»
Ребята быстро оделись, а Анфиса так мокрая в простыне и сидела.
Пришли в музыкальную комнату. Дети встали на длинную лавочку. Елизавета Николаевна села на музыкальную табуретку. А Анфису, всю спелёнутую, посадили на край рояля, пусть сохнет.
И Елизвета Николаевна начала играть: