Осенью 1945 года, в канун первой послевоенной годовщины Октября, редакция газеты „Водный транспорт“ попросила меня написать фантастический рассказ о будущей Волге. Его напечатали в праздничном номере, он назывался „Маршрут № 4“.
Главный диспетчер, не выходя из диспетчерской, с помощью селектора-телевизора проверяет готовность туристского маршрута. Сначала перед ним возникают шлюзы канала имени Москвы. Потом „яркий свет заливает экран, чайки носятся над водным простором. Конечно, это речное море. Но какое? Московское? Рыбинское? Куйбышевское?“
Выясняется: Куйбышевское. У входа в шлюз стоит самоходная баржа, сплошь заставленная легковыми автомашинами. А мы спешим дальше.
„Этот маяк со скульптурной группой узнать нетрудно: он стоит на гребне Донской плотины и указывает путь судам, идущим Донским морем. Итак, экран перенес нас на канал Волго-Дон“.
И дальше в таком же духе.
Убогая фантазия? Да, конечно, не бог весть какой полет… Но, дорогие мои читатели, не было в 1945 году на флоте телевизионных устройств, самоходные баржи казались белыми воронами среди привычных „деревяшек“, автомобильные заводы только переходили еще на выпуск мирной продукции, приход Куйбышевского моря виделся в дальней дали, прежде чем строить Волго-Дон, надо было расчистить от руин Сталинград. Рассказ действительно казался фантастическим: Волга только поднимала со дна затонувшие, обгоревшие корабли, люди жили на скудном карточном пайке, сами слова „турист“, „туристский маршрут“ относились к другой, полузабытой эпохе.
И боясь, что тогда, в 1945 году, читатели обвинят меня в безответственной маниловщине, я закончил рассказ ссылкой на номер „Водного транспорта“ от 1 января 1940 года, где ведь тоже говорилось „о многих грядущих чудесах, в том числе — о Рыбинском и Угличском гидроузлах, о Рыбинском море“. Но теперь, мол, эти гидроузлы дают ток, по Рыбинскому морю ходят караваны, начало волжской сказки уже стало былью. И, верьте мне, „мы еще поплаваем с вами по трассе Москва — Волга — Дон“!
Волга, начинающаяся в Москве
Второй исток. — Каналы живут долго. — Атомград у Змеиного острова. — Угличская драма и криминалисты. — В журавлином краю. — Виновато ли Рыбинское море? — Мариинка и Волго-Балт.
Вряд ли какой другой город может оспорить у Горького честь именоваться волжской столицей: тут и география — "за", и история — "за".
Так-то оно так, но сегодня из всех волжских линий наиболее популярны Москва — Астрахань, Москва — Ростов, Москва — Ленинград. Три сквозных транзитных маршрута, практически невозможные в недавние годы. Три маршрута, отражающие новую историю и новую географию волжских транспортных связей. Москва, которую еще в начале века называли "городом, сухопутным до чертиков", вышла на Волгу, или, вернее, притянула Волгу к себе. Нет сегодня Волги без Москвы, Москвы без Волги.
А ведь первый сквозной рейс от столицы до Каспия — это весна 1942 года: хотя канал Москва — Волга был построен ранее, но верхневолжские моря не сразу накопили воду.
Первые рейсы между Волгой и Доном — лето 1952 года.
Сквозное движение по Волго-Балту — навигация 1964 года.
Новое всегда притягательно. Думаю, что если бы на линию Москва — Ленинград переключили вдруг половину волжского пассажирского флота, то и в этом случае туристские путевки все равно раскупались бы уже зимой: Петрозаводск, Ладога, Онежское озеро, дивный остров Валаам, всемирно известные Кижи… Маршрут, о котором мечтают отпускники. А десяток лет назад его просто не существовало, и в одной из книг можно было прочесть, как в городке возле старой водной дороги на Ленинград каждого приезжего человека непременно спрашивают: "А вы откуда же будете?" Я, прочитав это, решил, что автор просто не очень умело пытался показать отдаленность, оторванность городка. Попав же в этот древний городок некоторое время спустя, услышал в столовой от официантки: "Здравствуй, мил человек! Видать, приезжий? И откуда же в наши края? Издалека? По делу или как?"
Благодарю судьбу за то, что, путешествуя теперь на скоростном теплоходе по новому Волго-Балтийскому пути, могу сравнивать его со старой Мариинской водной системой, которую он заменил и от которой теперь почти не осталось следов.
Случилось так, что, уже много лет странствуя по Волге и по другим нашим и не нашим рекам, я долго откладывал поездку на старую Мариинку. Это, мол, под боком, никуда не денется, не исчезнет, всегда успею.