— Кстати, известно ли вам, — повернулся ко мне профессор, — что Красную палату открыли случайно в тридцать восьмом году, когда все остальные памятники были хорошо изучены? Местные жители давно пережигают известняк на известь. И вот кто-то мне рассказал про старика, который в молодости добывал известняк на раскопках. Этот старик наткнулся на каменную ванну, стал ее подкапывать, она сорвалась, ему сломала ногу, а напарника раздавила. Погибшего похоронили, ванну, причину несчастья, засыпали. Я разыскал этого старика, он показал, где все произошло. Место это засыпано песком, можно было ходить мимо каждый день и ничего не заметить.
— Но сколько же лет вы в Булгарах? — поинтересовался я. — Вот вы упомянули про тридцать восьмой…
— Ну, в тридцать восьмом я тут был уже своим человеком! А вообще-то сначала занимался археологией финно-угров. Доказывал, что у древних удмуртов существовали феодальные отношения. Это на самом деле не так, но когда-то был убежден в своей правоте. И вот археолог Спицин, Александр Андреевич, как-то мне и говорит: "Ну что вы спорите? Поезжайте в Булгары, посмотрите настоящий средневековый город и сами убедитесь, что ваши удмурты были лишь на грани феодальных отношений". Я поехал. Это было в тридцать третьем. И вот в сущности с тех пор… Правда, с некоторыми перерывами. Был в московском ополчении, воевал. Некоторое время перед пуском волжских гидростанций работал в зоне затопления. Тут брали широко! Нашли тогда на Средней Волге стоянки древнего каменного века, раскопали много стоянок и курганов эпохи бронзы. Ну и, конечно, здесь, в Булгарах, поработали не зря. Открыли и изучили кварталы ремесленников, нашли сыродутые горны девятого века, едва ли не древнейшие в Европе литейные печи для выплавки чугуна.
— Но ведь Великие Булгары не в зоне затопления? Вон как тут высоко!
Мы вышли к береговому яру. Внизу простиралось Куйбышевское море. Зеленые островки поднимались над его дремотными водами.
— Там тоже был город, — Алексей Петрович в ответ жестом ограничил едва не полморя. — Нижняя часть Великих Булгар. Внизу текла речка Меленка, доступная для легких стругов. По ней и поднимались к этому яру от Волги, до которой было семь километров. В нижней части города жили ремесленники. Была там и русская слобода. Оттуда, снизу, любовались вот этими величественными сооружениями.
Алексей Петрович видел то, чего не видел я. Нам, простым смертным, иногда изменяет чувство исторической перспективы. Видя сооружения древних, мы подчас оцениваем их масштабы глазами людей второй половины двадцатого века. Археологи обладают способностью увидеть, например, минарет четырнадцатого столетия глазами средневекового дервиша, странствующего мусульманского монаха.
Я видел всего лишь несколько полуразвалившихся и частично реставрированных построек, грубовато сложенных из каменных плит и глыб. Самая высокая из них едва ли могла дотянуться до крыши современного трехэтажного дома. Отдельно поднималась колонна с капителью, основательно подновленная. Местами каменные плиты образовывали что-то вроде мостовой, или, быть может, пола несуществующего здания. Вот и все, что видел я.
Алексей Петрович смотрел на развалины другими глазами:
— Взгляните на эту великолепную Черную Палату! Внизу — куб, далее восьмиугольник, и над ним — полусферический купол. Это, вероятно, мечеть. Не главная, заметьте! От главной остались развалины, но мы можем судить о ее поистине грандиозных размерах — не меньше, чем сорок на сорок метров. Массивные башни по углам, великолепный портал главного входа… И колонны — вы видите одну из них, а их было двадцать! Перекрытия такого же типа, как у мечети Амру в Каире. Рядом с главной мечетью, по преданию, находился ханский дворец. Ищем его не один год, пока, к сожалению, не нашли. Вот это сооружение — так называемое дюрбе — мавзолей знати, возможно, даже местных ханов. Мы с вами в центре большого города четырнадцатого века.
— А более ранние времена? Они не оставили следов?
— Если говорить о самом древнем поселении, то оно существовало очень давно: здесь найдены римские монеты. Когда возник вопрос о превращении памятников Великих Булгар в заповедник и начались реставрационные работы, нужно было точно датировать каждое сооружение. Непременно! Без этого невозможна подлинно научная реставрация. А датировать не просто. В восемнадцатом веке на развалинах Булгар был создан православный монастырь, над дюрбе водрузили крест, мавзолей превратили в храм святого Николая. Но давайте посмотрим поближе церковь Успения.