И снова я призадумалась.
- Вот, - говорит моя родственница, - сама понимаешь, что твой бой-френд может и сбежать, а мой муж, даже если меня разлюбит, ребенка все равно будет содержать.
А под конец она сказала:
- И вообще, прекрати плохо отзываться о моем муже!
И я поняла, что она права. Когда берешь на себя труд взглянуть на ситуацию глазами другого человека, тебе многое открывается. У каждого есть своя логика.
В каждом случае важен контекст. Однажды мы с бой-френдом (он - белый) зашли в черный район. Мне в спину сказали гадость, что-то типа:
- Белая подстилка!
Мой друг развернулся и стал объяснять:
- Вы не совсем понимаете, у нас не те отношения....
За что с ходу получил по зубам. И вместо того, чтобы повернуться и уйти, ввязался в драку. Ему сломали палец, я, естественно, в крик, нашла аптеку, прошу звонить в "скорую". В аптеке дали телефон и говорят:
- Мы все видели. - И продолжают: - А не надо с белым ходить.
Я схватила такси, и мы поехали к одной моей близкой подруге, очень милой девочке, которая давно моего друга знала. Она его перебинтовала, а после того, как он ушел, вдруг мне говорит:
- Лена, не надо приходить ко мне в дом с белым человеком. Он славный парень, но мне с ним неудобно. Я должна вести себя по-другому, контролировать свои слова. А у себя дома я хочу расслабиться... И вообще, я не знаю, где его родители заработали деньги. Подозреваю, что на плантациях. Он сам, конечно, ничего плохого не сделал. Но его бабушка, его прадед наверняка насиловали, били и издевались над нашими прадедами на хлопковых полях.
Мне эти рассуждения казались просто чудовищными. Но действие рождает противодействие. Как белый человек, я бы этого никогда не смогла понять. Но как человек, у прадеда которого ку-клус-клановцы сожгли имение, - а мой дед умер от того, что ему белые в полиции отбили почки, - я могла понять позицию моей подруги. Она - не агрессивна, она просит у меня понимания и уважения своих чувств. И я - понимаю ее, хотя с нею совершенно не согласна.
Оборотная сторона расизма - тот же расизм. Черный ли, белый - расизм. Какая разница!
Когда я училась в Нью-Йорке, там случилась одна история, и я до сих пор не могу поверить, что это произошло в университете. В день перед каникулами преподаватель говорит:
- Мы сегодня заканчиваем учиться. Так как у нас учатся люди из разных стран, пусть каждый прочитает на своем языке стихотворение.
Замечательно. Каждый читает что-то свое. Я прочитала Пушкина, все умилились, прослезились, захлопали. Очень интересно, трогательно.
И тут встает одна девушка-студентка и читает из "Фауста". Другая смотрит на нее и говорит:
- Ты читаешь немецкого автора?
- Да, а что?
- Я же думала, что это - нацисты... Когда я слышу этот немецкий язык...
И ушла, хлопнув дверью. Я говорю:
- Гете и нацисты - это же такая разница во времени. При чем тут нацисты? Она не права.
На что мне преподаватель отвечает:
- Нет, Лена, это ты не права. Если это доставляет ей боль, это ее право избежать этой боли, и поэтому она права. Нельзя отрицать ее чувства, мотивируя тем, что, на ваш взгляд, она неправа.
Тут я не удержалась и сказала:
- Знаете что, если у некоторых вызывает отвращение немецкий язык, то у меня должны вызывать ненависть все белые люди, в частности, вы сами. Я понимаю, что не вы лично линчевали моих родственников, но вы представитель этой нации. Ваши бабушка и дедушка не чахли на хлопковых полях, это мои чахли.
Получилась омерзительная сцена. Кто тянул меня за язык? Сидела бы тихо, но заступиться за девочку, читавшую "Фауста", мне казалось обязательным.
Хотя преподавательница, наверно, была права: если ты доставляешь боль, то уже не имеет значения, прав тот человек или нет, главное - ты доставил боль, но как человек терпимый, ты не должен доставлять боль.
В США я особенно остро чувствую себя русской.
А люди ведь считывают энергетическую информацию, в этом у меня сомнений нет.
Пожалуйста, вот пример. Стою как-то в Нью-Йорке на автобусном вокзале в очереди. А это самый дешевый вид транспорта, потому всегда много черных. Я такая же, как все: одинаковые майки, джинсы. И тут вижу, что к автобусной остановке идет русская бабушка. Ошибиться невозможно - совсем простая, чуть ли не в лаптях. Ее и эмигранткой назвать сложно - будто с Киевского вокзала вышла, идет, ничего не понимает, с какой-то кошелкой, и безумными глазами смотрит. Вот она идет вдоль остановки. Останавливается напротив меня (узнать меня по передаче она не могла, тогда я еще не работала на телевидении) и говорит по-русски:
- Дочка, как мне на Вашингтон проехать?
Обычно, когда я на русском заговаривала с эмигрантами в Америке, они пугались - считали: КГБ или ЦРУ. Ну, думаю, сейчас заговорю, она в обморок упадет. Объяснила, как ей и что делать. Она и глазом не повела. То есть она даже не поняла, что произошло. Удивительно то, что она была уверена, что я понимаю по-русски и по-русски же ей все объясню. Просто - почувствовала.
В России - часто приходится защищать американцев. В России про американцев часто говорят: они примитивные, "отмороженные". Типичное выражение: американцы примитивные, потому что не читают. Факт? - да! Но почему не читают? Кто не читает? В Америке есть студенты, профессура, своя интеллектуальная элита. А есть техники-специалисты - они действительно не читают, потому что у них нет на это времени. И у нас, кстати, такая тенденция просматривается все больше и больше. Чтение становится не приятным досугом, а профессиональным занятием. А у специалистов другого профиля на чтение художественной литературы просто не остается времени.
Или еще: американцы всегда глупо улыбаются. По мне, так милее улыбка, даже если она неискренняя, чем хамство.
Кстати, в Америке, когда о русских говорят плохо, никогда не оскорбляют их умственные способности. Могут, конечно, сказать: ленивые, плохо пахнут, странно одеваются. Но никогда не скажут о том, что они болваны.
А наша интеллигенция:
- Ох, эти америкосы, они такие примитивные. Как ты можешь среди этих динозавров жить? У них - никакой истории, а за нами - Достоев-ский, Толстой.
А за ними - Фолкнер, Драйзер, Миллер, тоже ведь не пустыня. И что интересно - прежде, когда нам насаждали ненависть к Америке, мы американцев любили. Теперь - люби на здоровье, мы - презираем. Если Америка такая дикая, то как она стала сверхдержавой?
Так что мне все время приходится кого-то защищать. Хотя не всегда и хочется. Но когда к тебе подходят и тычут в нос:
- А вот у вас в Америке!..
Или:
- Вот вы, русские!.. - то приходится возражать.
Маленький промежуточный итог: все зависит исключительно от точки зрения. Либо я везде - чужая, либо - везде своя. Последнее - предпочтительней.
ТЕННИСНЫЙ МАТЧ
НЕ ЗАКОНЧИТСЯ НИКОГДА
Во сне я мыслю не словами, а образами. Потому язык появляется в сновидениях только тогда, когда я к кому-то обращаюсь, с кем-то разговариваю. В России я говорю во сне по-русски, в Америке - по-английски. Если сон о детстве, если в нем я говорю с мамой, то всегда - по-русски. И вот интересно, когда сама с собой разговариваю, не вслух, конечно, а просто размышляю, то в Америке я думаю по-английски, в России - по-русски.
Когда я только приехала в Америку и мне нужно было бороться за работу, за книгу, мне стал постоянно сниться один и тот же дикий сон. День за днем, вернее, ночь за ночью. Сон, как я играю в теннис и раз за разом, партию за партией проигрываю. То не могу догнать мяч, то промахиваюсь. А в теннис-то я бросила играть в Москве сразу после университета.
Сон изматывал, я просыпалась в холодном поту.
Как нормальный житель Нью-Йорка, я пошла к психотерапевту. Доктор меня сразу спросила:
- Вы, наверное, эмигрантка? Вам, наверное, снится, что вы переезжаете через границу, а вас не выпускают.
- Нет, - говорю, - про границу мне ничего не снится.