— Да ты что! — Идолище подавился поросёнком и запил бочонком вина, — Он чего удумал-то?
— Не знаю, — Кощей развёл руками, — Армию готовит, поди. Войной на кого-то идти хочет, но на кого?
— Сейчас доем и выясню, — Идолище потянулся за половинкой жареного барана, — К Водяному схожу — он всё знает.
На следующий день Идолище отправился на болото.
— Здравствуй! — поздоровался Водяной, — Давненько тебя не было. С чем пожаловал?
— С дурными вестями, — ответил Идолище, — Про Горыныча слыхал?
— Не слыхал. А что с ним?
— У-у-у. Горыныч со всей земли бабушек к себе унёс, заколдовал, и по домам отправил, чтобы они всех остальных заколдовали. Армию собирает!
— Зачем? — испуганно спросил Водяной.
— Известно, зачем, — ответил Идолище, — Хочет он на Кощея войной идти, замок да злато отобрать.
— А он что делать собирается?
— Не придумал ещё, предательство тяжко переживает.
— Во дела, а, — Водяной горестно вздохнул, — Вот откуда не ждали, да? Всё о Богатырях да Героях переживали, а оно вон как.
— И не говори, — согласился Идолище, — Ну да ничего. Кощей что-нибудь придумает, справимся мы с этим супостатом. Ты остальным передай, чтобы готовились. Горыныч, я думаю, никого не пощадит.
Знакомство
— Сюда проходи, — суетился Змей Горыныч, — Я сейчас приберусь немного. Бабочек любишь?
— Не знаю, — честно ответил Кот Баюн, — Никогда не пробовал. А это что за мазня?
— Рисую. Пытался, точнее, — вздохнул Горыныч, — От скуки.
— Очень красиво, — похвалил Баюн, — Необычно.
Змей Горыныч собрал хлам в мешок и выставил на порог пещеры. Отряхнул лапы и уселся на камень.
— Рассказывай, зачем пожаловал, — он протянул Коту кисет с табаком, — Угощайся.
— Я не курю, — Баюн поморщился, — А пришёл я к тебе просто так. Ну и познакомиться. А это кто?
В дальнем углу пещеры стояла клетка, в которой сидело несколько Рыцарей.
— Консервы, — ответил Горыныч, — Про запас. Будешь?
Рыцари вздрогнули и втянули головы от страха.
— Больше на черепашек похоже, — засмеялся Баюн, — Но нет, благодарю, я такое не ем.
— А что ты ешь? — заинтересовался Змей Горыныч.
— Рыбку. Яички куриные люблю. Сметану. Мышей ловлю, если уж совсем голодно.
— Ух ты! У меня много мышей. Проголодаешься — не стесняйся.
Кот молча кивнул. Горыныч рассматривал стену. Повисло неловкое молчание.
— А это, — наконец заговорил Баюн, — А какая у тебя голова главная?
Головы Змея Горыныча переглянулись и задумались.
— Так сразу и не скажу. Обычно считается, что средняя. Потому что по центру. А так… Наверное, все одинаково главные.
— А ешь через какую?
— Всеми, — хором ответили все головы и улыбнулись.
Баюн принялся царапать когтём камень.
— А чем ты занимаешься? — поинтересовался Горыныч.
— Всяким, — уклончиво ответил Кот, — Сейчас вот курей развожу, да сплю. Права себе подобных защищаю. Ну как защищаю. Морально поддерживаю.
— Очень интересно, — закивал Горыныч.
— Ага, — кивнул Баюн.
Один из Рыцарей в клетке схватился за прутья и начал их дёргать.
— Выпустите меня! — заорал он, — Я так больше не могу! Я хочу к маме!
— А ну, цыц! — гаркнул Змей Горыныч, — Чего меня перед гостем позоришь?
— Выпустите! — продолжал орать Рыцарь, — Я никогда сюда больше не приду, честное слово!
— Слушай меня внимательно, черепашка, — Баюн спрыгнул с камня и подошёл к клетке, — В некотором царстве…
Закончив рассказывать сказку, Кот вернулся обратно.
— Ничего себе! — восхищённо и с уважением воскликнул Горыныч, — А как ты это сделал?
— Особенность у меня такая, — гордо ответил Баюн, — Я сказки рассказываю, а они усыпляют тех, кто их слышит. Но это ещё что! Я ими ещё исцелять могу. Только это секрет. Хорошо?
— Конечно! — Горыныч закивал всеми головами, — Да ты прям ходячее чудо! Это же надо, какая полезная штука. А я вот всего лишь огнём дышать умею.
— Огнём? — удивился Баюн, — А покажи?
Горыныч повернул головы к выходу и выдохнул из каждой струю пламени.
— Вот это да! — Баюн в восторге захлопал лапами, — Да это самое лучшее, что я видел в жизни! Это же надо! А тебя самого не обжигает?
— Ни капельки.
— Я тебе даже завидую, — восхищался Баюн, — Летать умеешь, огнём дышишь! Для тебя, наверное, деревню разорить минутное дело?
— Да, около того, — смутился Горыныч, — Только я таким не занимаюсь же.