здоровье в порядке не мог скрыть ни бледности осунувшегося лица, ни набрякших подглазий – сказывалась целая неделя бессонных ночей. В руке он держал текст, но не читал его, а лишь изредка поглядывал в бумагу, чтобы не утерять нить: Дорогие соотечественники, сказал он, итоги выборов, сегодня состоявшихся в нашей столице, таковы – ПП восемь процентов, ПЦ восемь процентов, ПЛ один процент, испорченных бюллетеней – ноль, признанных недействительными – ноль, остались незаполненными – восемьдесят три процента. Помолчал, поднес к губам стакан воды и продолжал: Правительство, признавая, что сегодняшние выборы подтверждают и, более того, усугубляют тенденцию, проявившуюся в минувшее воскресенье, и единодушно придя к выводу о необходимости самого тщательного расследования причин столь обескураживающих результатов, сочло после консультаций с его превосходительством главой государства, что тот имеет законное право по-прежнему исполнять свои обязанности и не только потому, что нынешние выборы прошли лишь в ряде регионов страны, но также и потому, что по долгу своему и праву будет призван немедленно приступить к разъяснению тех столь же странных, сколь и прискорбных событий, коих все мы были не только безмолвными свидетелями, но и активными участниками, и если я с чувством глубокой горечи произношу слово «прискорбных», то лишь в связи с тем, что все эти незаполненные бюллетени, нанесшие такой тяжкий удар по нормам демократии, в которой протекает жизнь всех нас и каждого в отдельности, не с неба, позволю себе заметить, свалились и не из глубин земли поднялись на поверхность, но оказались в руках восьмидесяти трех из ста наших граждан, и этими же самыми, собственными их и непатриотическими руками опущены были в урны. Снова сделав глоток воды, еще более необходимый, чем первый, ибо во рту у премьера внезапно пересохло, он продолжил: Но есть еще время исправить ошибку – и не через новые выборы, каковые в сложившихся обстоятельствах окажутся не просто бесполезны, но и попросту вредны, а путем кропотливого и пытливого вглядывания в наше сознание, к чему с этой высокой трибуны я и призываю вас, сограждане, всех без исключения жителей столицы, одних – чтобы получше защитились от ужасной угрозы, нависшей над головой каждого из нас, других, виновны ли они или чисты помыслами, – чтобы поскорее исправили зло, в которое оказались втянуты неизвестно как и почему, а тех и других под страхом применения чрезвычайных мер, каковые после завтрашнего обсуждения на чрезвычайной же сессии парламента будут, по всей видимости, единогласно одобрены и приняты, а потом представлены на утверждение его превосходительству главе государства, – одуматься. Премьер изменил тон, развел руки в стороны, воздел их на уровень плеч: Правительство несомненно поймет братское желание жителей всей остальной страны, в заслуживающем всяческих похвал высокогражданственном порыве исполнивших свой избирательный долг, если они прибудут сюда, подобно любящему отцу, и, вразумляя, напомнят жителям столицы, сбившимся с верного и торного пути, притчу о блудном сыне и скажут, что нет такой вины, которую не могло бы простить любящее сердце, лишь бы сокрушение было искренним и раскаянье – полным. Последнюю, ударную фразу премьер-министра: Чтите отчизну, ибо отчизна глядит на вас, выдержанную – хорошо выдержанную и оттого несколько заплесневелую – в духе лучших образцов государственной высокопарности, должны были бы сопровождать раскаты барабанной дроби и пение труб, а не повторенное несколько раз пожелание спокойной ночи, прозвучавшее несколько фальшиво, ибо тем уж хороши и милы простые слова, что не умеют лгать.