редным представлять терроризмом – да еще истым и чистым – появление в урнах пары-тройки незаполненных бюллетеней. Пары-тройки, пары-тройки, пробормотал министр обороны, изумлением вогнанный в столбняк, как можно считать парой-тройкой восемьдесят три процента голосов и как можно не понимать, что каждый такой бюллетень есть торпеда, всаженная нам в борт ниже ватерлинии. Вполне вероятно, что мои представления об анархизме безнадежно устарели, отвечал министр культуры, готов признать, что это так, однако же как ни далек я от того, чтобы считать себя специалистом в морских сражениях, знаю все же, что выше ватерлинии торпеда попасть и не может, устройство у нее такое. Министр внутренних дел вдруг как на пружине взвился над столом, явно собираясь заступиться за своего оборонного коллегу, обличить, быть может, столь явно обнаружившийся в совете министров дефицит политической эмпатии, но премьер отрывисто-звонким хлопком ладони по столу установил тишину и сказал как отрезал: Господа министры культуры и обороны смогут продолжить свои ученые и столь увлекательные дебаты по окончании заседания, вне стен этого зала, являющегося, быть может, еще в большей степени, нежели парламент, самым средоточием демократической власти, я же позволю себе напомнить, что мы собрались здесь, чтобы принять решения, которые спасут страну, оказавшуюся перед лицом небывалого еще за всю нашу вековую историю кризиса, а потому считаю необходимым немедленно прекратить бессмысленные словопрения и праздные умствования, недостойные той ответственности, что легла нам на плечи, и несовместимые с ней. Он сделал паузу, которую никто не решился нарушить, и продолжил: Итак, я хочу с предельной ясностью довести до сведения господина министра обороны, что решение главы государства использовать на этом первом этапе преодоления кризиса план, разработанный соответствующими структурами министерства внутренних дел, не означает и никогда не будет означать, что мы окончательно и однозначно отказываемся объявлять столицу на осадном положении, ибо все здесь зависит от того, каково будет развитие дальнейших событий, реакция горожан, состояние умов и настроения в остальной стране, не всегда предсказуемое поведение оппозиции и особенно – в данной ситуации – ПЛ, которой до такой степени нечего терять, что она вполне способна поставить на карту то немногое, что у нее еще есть, и пойти ва-банк. Не думаю, что нас должна серьезно беспокоить партия, не сумевшая набрать и одного процента голосов, заметил министр внутренних дел, передернув пренебрежительно плечами. А вы их декларацию-то читали, спросил премьер. Читал, разумеется, я по должности обязан читать политические заявления, это моя прямая и святая обязанность, есть, разумеется, такие, кто держит штат помощников, чтоб они начальству разжевывали, а тому оставалось бы только глотать, но я – человек старого закала, доверяю только собственной голове, пусть даже и ошибусь. Вы позабыли, что министры – помощники главы правительства. И это честь для нас, господин премьер-министр, а разница – и огромная – состоит в том, что мы-то приносим вам уже переваренную пищу. Ладно, отставим пока гастрономию и пищеварительные процессы и вернемся к декларации ПЛ, что вы об этом думаете. Думаю, что это неуклюже состряпано по старинному и наивному рецепту, гласящему, что если не можешь победить врага – присоединись к нему. А применительно к текущему моменту. А применительно к текущему моменту это значит – сумей создать впечатление, будто не твои голоса – вроде как и твои. Пусть так, но нам надлежит глядеть в оба, этот трюк может произвести впечатление на граждан, тяготеющих к левым. Хоть мы пока толком и не знаем, что к чему, сказал министр юстиции, вижу однако, что мы не хотим признаться, глядя друг другу в глаза и положа руку на сердце, что большая часть этих восьмидесяти трех процентов – это наши избиратели, наши и ПЦ, и нам бы стоило спросить себя, почему же они решили оставить бюллетени незаполненными, вот в чем, господа, истинная проблема, а вовсе не в том, насколько наивны или изощренны аргументы левых. В самом деле, отвечал премьер, вглядясь повнимательней, можно сказать, что наша тактика не больно-то отличается от тактики ПЛ, мы рассуждаем так – если большинство этих голосов подано не за тебя, сделай вид, что и твои соперники их не получили. Иными словами, сказал сидевший на углу стола министр транспорта и связи, вляпались мы все в одно и то же. Рассуждая в рамках чистой политики, не стал бы торопиться со столь категоричными выводами, но не могу не признать, что доля истины в вашей реплике заключена, ответил премьер и закрыл заседание.