— Нет, только когда тревожные времена начинаются, — объяснил Степан.
— Что значит «тревожные»?
— Ну, когда напряги с конкурентами возникают.
— И часто такое случается?
— Да нет. Раза два всего было на моей памяти. Мой отец — очень серьезный человек. С ним стараются не связываться, — не без гордости заявил Степан.
— Это понятно. Я тоже предпочла бы с ним не связываться. А чего же, если он у тебя такой крутой, вы в этой дыре сидите? При оружии…
— Разные ситуации бывают. Отец старается зря не рисковать.
— Понятно.
— Не волнуйся, это ненадолго. Пара дней, может быть… Потом спокойно вернешься домой. Никто тебя не тронет.
Ирина вздохнула, щелчком отправила окурок в окно.
— Хорошо бы, кабы так.
На лестнице послышались быстрые шаги, в комнату вошел Челнок. В одной руке он держал пистолет, во второй — телефонную трубку. Остановившись у порога, Челнок щелкнул выключателем, и яркий свет залил комнату. Абажура на лампочке, естественно, не было.
— Куртку снимай, — приказал Ирине Челнок, держа ее на прицеле.
— Зачем? — девушка растерялась.
— Потом будешь вопросы задавать. Куртку снимай, тебе сказали. Считаю до трех, потом стреляю. — Челнок взвел курок. — Раз…
— Ладно, хорошо. — Ирина поднялась, стянула куртку, бросила Челноку: — Проверить, что ли, хочешь? Смотри. Нет у меня ни оружия, ни всяких шпионских штучек.
— Челнок, ты чего? — поднялся Степан.
— Малой, помолчи. — Челнок качнул стволом пистолета. — Рубашку.
— Что? — Лицо Ирины стало злым. — Ты совсем сбрендил, параноик?
— Рубашку снимай, сука, тебе сказали, — в тон ей рявкнул Челнок.
— Челнок, хорош, — Степан вскочил, шагнул вперед, заслоняя собой Ирину. — У тебя что, башню повело?
— Баба, которая слила «махновцам» Американца, гужевалась с Сапфировым Павлом Михайловичем, директором туристического агентства «Голубая лагуна». Погоняло — Лялька Стрекоза. — Челнок ядовито усмехнулся. — Это из-за нее война началась. — Он ткнул стволом пистолета в сторону Ирины. — Что, сучка, не ожидала, что мы так быстро тебя вычислим?
— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какой Американец? Какая война? Какая Лялька?
— Хорош базарить, снимай рубашку.
— Нет.
— Смотри, как знаешь. Сама напросилась.
В глазах Челнока загорелся решительный огонек. Палец его, лежащий на спусковом крючке, дрогнул.
Степан снова встал на линии огня.
— Погоди. Раз такие предъявы пошли… Ты доказать можешь, что это Ирина? Кто-нибудь ее опознал?
— У нее на плече кола конкретная. Стрекоза. Поэтому она рубашку и отказывается снимать.
Степан повернулся к Ирине.
— У тебя есть такая наколка?
Ирина расстегнула несколько пуговиц, повернулась спиной, сдернула рубашку до пояса. Никаких наколок на ее плечах не было.
— Довольны? — холодно спросила она. — Все?
Она снова застегнула рубашку, заправила ее в джинсы, затем надела куртку и пошла к дверям.
Челнок поднял телефон:
— Дима, нет у нее наколки. И следов нет. Ладно, понял.
Степан выхватил у Челнока телефон:
— Брат, ты чего творишь?
— Степа, успокойся, — незнакомым, холодным голосом ответил тот. — Так было нужно.
— Чего тебе было нужно? — заорал Степан. — Если у меня из кармана мелочь пропадет, я что, полезу твою жену раздевать?
— Во-первых, Степа, речь идет не о мелочи. Речь идет о войне, — сухо ответил Дима. — Во-вторых, эта женщина тебе не жена.
— Да нас…ть мне, о чем у тебя идет речь! Понял, козел? Ты что вообще о себе думаешь? Думаешь, ты крутой, да? С каких это пор?
— Со вчерашнего дня.
— И что же такого у нас случилось вчера? — ядовито поинтересовался Степан. — Медведь в лесу подох?
— Вчера погиб папа, — спокойно ответил Дима.
— Какой «папа»?
Степан не сразу понял, о чем идет речь.
— Наш. Отец погиб.
— Наш… — Степан почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. — Погоди… Постой… Ты хочешь сказать, что НАШ отец погиб?
— Наконец-то ты понял.
— Как?.. Когда это случилось?
— Четыре пули. Вчера вечером, на «стрелке». Теперь выслушай меня, — жестко и категорично приказал Дима. — Мы ищем женщину, которая спровоцировала войну. Она сливает авторитетных людей «махновцам». Нам неизвестно, кто они и какую цель преследуют, но… Я обязательно их найду и убью, хотя бы за то, что из-за них погиб отец. И еще… мне абсолютно плевать на твои отношения с какой-то девицей, кем бы она ни была. Ты понял меня?
— Понял, — ответил Степан.
— Молодец. И постарайся не делать опрометчивых шагов. Не огорчай меня.