— Я хочу с вами поговорить, — говорит Лео и облизывает губы.
В спальне Эрнста Вильямса зажигается свет. Штора ползет вверх.
Лео трясет головой, снова пытается запахнуть рубашку. Он отступает на шаг от машины.
— Понедельник, — говорит он.
— Понедельник, — говорит мужчина и следит за каждым его движением.
Лео медленно кивает.
— Что ж, доброй ночи, — говорит мужчина и откашливается. — Успокойтесь, ладно? Понедельник, очень хорошо. Ну и ладно, раз так, — он снимает ногу с тормоза, откатившись еще на два-три фута, ставит ее обратно.
— Эй, один вопрос. Между нами — пробег-то настоящий? — мужчина ждет, затем прочищает горло. — Ну ладно, это, в сущности не важно, — говорит мужчина. — Мне нужно ехать. Не волнуйтесь так.
Он задним ходом выезжает на улицу, с места набирает скорость и, не притормаживая, сворачивает за угол.
Лео снова запихивает полы рубашки в брюки и идет к дому. Он запирает входную дверь и проверяет, хорошо ли запер замок. Затем он идет в спальню и там тоже запирает дверь, а после разворачивает покрывало. Он смотрит на нее, прежде чем выключить свет. Он снимает с себя одежду, аккуратно складывая ее на полу, и ложится рядом с Тони. Некоторое время он лежит на спине, подергивая себя за волосы на животе, о чем-то раздумывая. Он смотрит на дверь спальни, контур которой едва виден в бледном уличном свете. Вот он протягивает руку и касается ее бедра. Она не двигается. Он поворачивается на бок и кладет на бедро ладонь. Он проводит по нему пальцами и чувствует следы растяжек. Они как дороги, и он начинает искать их на всем ее теле. Он пробегает по ним пальцами взад и вперед, сначала по одной, потом по другой. Они повсюду, десятки, может, сотни. Он вспоминает, как проснулся на следующее утро после того, как они купили машину, и сразу увидел ее на подъездной дорожке, так и сверкавшую на солнце.