– Где вы были? – с упреком спросила Ирина. – Я чуть в полицию не позвонила. Чуть на стенку не полезла.
– Пыталась найти деньги.
– И? Нашли?
– Нет, конечно. У меня знакомые учителя, да переводчики. Все перебиваются с копейки на копейку.
– И стоило тогда светить свое положение? Вопросы не задавали? – Несколько нервно сказала Ирина.
– Нет. Я говорила, что хочу сделать ремонт. У меня давно обои волнами пошли. Все знают.
Ирину не интересовало моя ситуация с обоями. Она перегнулась через подлокотник дивана и из– за шторы достала бумажный пакет. Он был большой и видимо тяжелый, потому что он с грохотом опустился на деревянный пол.
– Вот, все что собрала, – сказала она, шмыгая носом.
Я не шелохнулась, догадавшись, что в пакете деньги.
– Все?
– Что значит все? – У нее от возмущения на меня даже голос повысился. – Откуда я за такое время соберу столько наличных?
В возникшую паузу неловкости, что мне пришлось испытать, я даже не нашлась, что ей сказать, только сильно сжала пальцы своих ног.
– Здесь 700 тысяч, – процедила Ирина и снова шмыгнула.
– Но что вы скажете им? Когда будет остальная сумма?
– Тогда, когда они докажут, что Игорь жив.
– А если докажут, найдутся еще деньги?
– Я не знаю… Я не знаю, что делать, – и она заревела. Так просто и так по-бабски, что несколько не вязалось с ее деланным высокомерием.
Я сидела в полном ступоре. Не только от того, что не люблю рыдания, а еще от того, что не могла придумать ничего дельного и вразумительного.
– Вы отнесете деньги, ведь правда? – сквозь плач донесся ее, несколько севший голос.
– Ну, да, конечно, – я с полной отдачей ринулась на амбразуру, совсем забыв, что похититель в кавычках, сидит и ждет меня дома.
– Спасибо, вам, – и она сжала мою руку. Другой рукой она сморкалась в платок и сквозь слезы улыбалась. – Игорь говорил, что вы очень отзывчивая…
Мне было до кончиков волос стыдно перед ней. Я кусала свои губы и пыталась улыбнуться ей в ответ, но не спорю, что при этом у меня получалась ужасная гримаса. В душе, я дико проклинала своего непутевого братца за весь этот спектакль, в который он меня втянул, вынуждая меня страдать вместе с этой женщиной, но испытывая при этом, еще большие мучения, чем она.
Да, Игорь прав. Я всегда была такой. Сердобольной, жалостливой. Ирина еще более комфортное слово подобрала, чем другие, когда награждали меня подобными эпитетами. Если некоторые люди и могли пройти мимо дрожащей кошки у метро, то я нет. У меня в сумке всегда болтался пакетик корма и для кошек. Во дворе, я не сомневаюсь, меня за глаза называли кошатницей. Все кошки в округе знали, возле какого подъезда их накормят.
Люди, тоже беззастенчиво пользовались моей добротой. «Снимет последнюю рубаху» – это про меня. Соседка, не единожды, могла меня попутно озадачить покупками в магазин. Подружки, которые были еще вчера, можно сказать, могли попросить у меня квартиру на несколько часов, и я как сирота, болталась по городу, разглядывая красочные витрины, чтобы перетерпеть эти несколько часов, пока на моем диване устраивали дикую карусель.
В детстве, я шла с подружкой от школы и до ее дома, потому что она меня просила проводить, несмотря, что жила намного дальше от меня. И я молча проходила свой дом, а потом плелась обратно, в одиночестве. Помогала брату с уроками, потому что у него совсем не шли русский и литература, а у меня, зато, как по маслу. И я сидела, корпела над его сочинениями, пока он, не печалясь ни о чем, гонял футбольный мяч за окном. До сих пор помню, доносившиеся мальчишечьи победные крики с улицы, окно распахнуто, занавеска заманчиво колыхается, весеннее солнце так и манило на улицу. А я и не понимала, что можно сказать «нет» или «стоп», или «хватит».
Сейчас, у меня прогресс. Я могу огрызнуться, послать. Но тотчас же жалею об этом и все равно уступаю. «Мягкий характер», – говорила моя мама, – «Вся в отца». Зато Игорь пошел весь в мать. Хитрый и прямолинейный. Не успела я оглянуться, сижу перед бедной женщиной, плачущей из-за похищенного мужа, и не понимаю, ну как Игорю удалось уговорить меня на весь это чудовищный балаган?
Я просидела еще час у нее. Выпила два стакана чая. Услышала об Игоре много приятных историй, рассказанные с дрожью в голосе и с навернувшимися слезами. Искусала все свои губы, чувствуя себя палачом и когда я смогла вырваться из ее квартиры, поняла, как мне был необходим глоток свежего воздуха.
Я прислонилась спиной к бетонной стене на крыльце и учащенно дыша, чувствовала подступившую к горлу тошноту.