P. S.
А что касается бедного Винидикта, то когда задуло свечу, он вдруг вспомнил что страдает страшной скотофобией. Поэтому тут же, не раздумывая, он залез в пустую дыру киноскопа и переключился на другую программу, где постоянно работал ИБС. Что такое ИБС. А вы не знаете? Источник Бесперебойного Света. По-нашему, Солнце.
ПРОДАВЕЦ МАНЕКЕНОВ
Прокладывай дорогу к разуму человека через его сердце
До отправления поезда оставались считанные минуты. Внутри вагонные пассажиры, в отличие от пассажиров внешних и всегда опаздывающих, имеют существенное отличие. У первых неоспоримое преимущество: поглядывая на дежурную, жирную курицу и на дагестанский коньяк, они безжалостно убивают минуты, в надежде поскорее отправиться в путь, невольно становясь наёмниками. А вторые, на бегу, обливаясь потом, пытаются эти минуты спасти, их зачисляют в невидимый штат миротворцев.
Пассажир, о котором нужно сказать пару слов, не относился ни к наёмникам, ни к миротворцам. Он приехал заранее, вернее его привезли; у него не было желания ни убивать время, ни спасать, тем более куда-то ехать. Неторопливо разгуливая по перрону, он надеялся смыться, но ему мешали двое рекламных агентов. Подслушаем их разговор.
- Вы не можете отказаться, - говорили они, - вы выиграли главный приз, поэтому должны ехать. Или вам придётся оплатить полностью и купленный товар, и главный приз – путёвку.
Пассажир молчал. Накануне праздника оставлять любимую, друзей, приплаченный в ресторане столик не хотелось. На каждом углу, в витринах неоновые цифры - sale, словно липучка для мух притягивал блуждающих зевак. 20%, 30%, 50% скидок, купите – почти что даром. И он купил, совсем не нужную вещь, при этом заполнив лотерейный купон. И тут же, не отходя от симпатичной кассы (кассирша была страшненькой), выиграл путевку в немецкий город Г.
- Всего-то неделя, - настаивали агенты, - отдых за границей, тем более за счёт нашей фирмы.
«Сойду на следующей станции, налегке, - подумал он и, не чувствуя никакого подвоха, вошёл в вагон».
У него кроме плеера и ручной клади, настолько ручной, что она помещалась в заднем кармане брюк, больше ничего не было, наверно, поэтому он и согласился ехать. Проводница аккуратно закрыла дверь на ключ. И поезд тронулся.
Агенты с облегчением выдохнули СО2 и мгновенно, без остатка, растворились в толпе провожающих.
Тем временем пассажир, рассмотрев посадочный билет, двинулся искать своё купе. Вагонный коридор был настолько узок, что пришлось двигаться боком. «Двоим дистрофикам проблема, разойтись, а как же я…» Навстречу, подбоченившись, пробиралась слишком высокая блондинка, возможно, поэтому он не успел додумать.
- Извините за неудобства, - бросила вдогонку проводница, - в вагоне едет баскетбольная команда, вот пришлось удлинить купе и сузить коридор. Вы пригнитесь…
Пассажир присел в позе танцора, исполняющего танец гопака. Блондинка перешагнула танцора, чуть-чуть чиркнув по бритому затылку каблуком. Пассажир возмутился:
- Осторожно! Не думайте, что я подкаблучник…
Тренер запретил давать интервью любому, поэтому баскетболистка промолчала.
- Не дождетесь… - сказал пассажир и продолжил пробираться на своё место.
Немного расстроенный он, наконец, добрался до нужного купе. Дверь мягко отъехала в сторону, и он оказался в довольно просторной комнате с окном, в котором, словно фото блестел кусок голубого неба. Как обычно по краям лежали два мягких дивана, стол с джентльменским набором и в дополнения в углу сидел немного полноватый гражданин.
- Добрый день, - сказал вошедший пассажир, - меня зовут Игорь.
- А я – Мартин – историк.
Как и положено они обменялись визитками.
- Действительно историк, - просматривая визитку, сказал Игорь, - Мартин Гелль?
- Да-да, Гелль, я немец…
Мартин говорил с легким акцентом, поэтому в рассказе я не буду коверкать его речь. Читая визитку Игоря, Мартин пытался понять смысл русских слов.
- Алкоголь, любовь, ненужный разговор – не предлагать. – Немец задумался – Не предлагать?
- Нет, - подтвердил Игорь.
Он уже удобно устроился на диване и собирался погрузиться в любимую музыку плеера. Потом ему хотелось выудить троечку изысканных аккордов из нового альбома Нестареющего Андрея, тем самым, закончив изучения гитары. Что касается любви – ею полностью владела жена. Про алкоголь вообще не хотелось вспоминать. Эту заразу он подцепил, когда работал в одном атомном НИИ. Лучевую болезнь запивали техническим спиртом, и ему затем долго пришлось лечить алкоголизм. У Мартина не было ни единого шанса, Игорь не любил слышать рассказы.
- В России я не случайно. Я читаю лекции в домах престарелых. Последнее выступление, к сожалению, отменили. Мне очень нужно дочитать…
Игорь безразлично молчал.
- «Второй фронт». Мой отец воевал, но он был пацифистом. Его не заслуженно осудили…
Игорь достал плеер.
- Хорошо, - надевая наушники, сказал Игорь, - я вас слушаю.
- Это случилось в городе Г…
***
Случайно или нет, но трагедия случается обычно тогда, когда исчезают ангелы, а зияющую дырами пустоту заполняет разная гадость. Ангелы покинули город, оставив жителей на произвол судьбы, войны и скорого поражения. Город спал, когда ночное небо постепенно затягивалось рёвом моторов. Луна первая, почувствовав что-то неладное и соблюдая светомаскировку, закрылась тучей. Было поздно.
«Внимание! Внимание! Воздушная тревога…»
К бомбёжке невозможно привыкнуть. Её можно пережить, переждать, перебороть.
После второго предупреждения Мартин решил собираться. Очень уж хотелось выжить. В свете тусклой свечи суетная попытка отыскать вещи. Кроме холодного страха, ощущения нательной теплоты. Брюки, рубашка, свитер на теле, значит, он не раздевался, словно ждал налёта.
Пронзительный свист падающей бомбы; попытка спрятать голову, куда угодно, лишь бы не слышать смерть. Пока ты жив, сопротивляйся. Скорее в бомбоубежище. Бежать!
Только перед дверью он вспомнил, что что-то забыл. Мартин обернулся. Чарли стоял на том же месте, с теми же жестами; только улыбка была другой. Как он, Мартин, мог забыть – его, фамильное лицо фирмы продающей манекены.
«А мой костюм идёт ему, - беря в охапку манекен, подумал Мартин, - бежим со мной дружище…»
За дверью их ждали трое; Мартин и Чарли растерялись, в эту минуту они смахивали на двух влюблённых педиков.
- Господин Гелль, мы извиняемся за беспокойство, но обстоятельства изменились. Американцы открыли «второй фронт». Жителям города угрожает смертельная опасность, - обратился к Мартину старший офицер, - вы выполнили заказ?
- Да, - ответил Мартин, - все двести манекенов готовы. Ждут в мастерской.
- Отлично! Завтра вы, Генрих, - старший офицер обратился к одному из сопровождающих, - получите форму, оружие, и весь состав – ровно двести – отправите на передовую.
- Я могу идти? – беря под руку Чарли, спросил Мартин.
- Нет. Подождите. Вы должны выполнить еще один заказ – на триста манекенов.
- Я не успею…
- Господин Гелль, мы вам хорошо платим. Вот возьмите. По этой бумаге получите новенькие марки.
Мартин развернул сложенный лист, машинально взглянул.
«За отказ выполнить заказ, Мартина Гелля, расстрелять на месте».
- Вы нам не верите? – спросил старший офицер.
- Верю, но… - Мартин вернул бумагу.
- М-м-м, да. Извините, я, кажется, перепутал бумаги, - старший офицер протянул другую бумагу, - вот эта теперь точно ваша. До свидания.
Трое, словно по команде развернулись через левое плечо и, чеканя шаг, двинулись по каменной лестнице вниз.
- Постойте, мне не нужны новые почтовые марки, а нужны деньги. Без них я не смогу выполнить заказ.
Мартин наклонился через перила и посмотрел в пустоту лестничного проёма. Ответ не прозвучал, даже эхо промолчало, добавив в тишину одиночества зловещую безнадёжность. Мартин взглянул на Чарли, на лице манекена холодное безразличие. Бежать, но куда. И есть ли в этом смысл. Он решил, что сон лучшее средство от одиночества и проблем. Мартин надеялся в завтрашнем дне найти чуточку оптимизма. Страх отступил, отошёл на второй план, хотя бы до завтрашнего дня. Мартин и Чарли уже хотели вернуться в квартиру, но голос откуда-то снизу остановил их.