Проезжая мимо почтового ящика, она забрала почту. В груде никчемных писем и рекламы выделялся большой, увесистый желтый конверт. На нем был официальный гриф ФБР и прямоугольная печать «confidential», т. е. «конфиденциальная информация». Странно, как это они просто посылают мне что-то по почте, а вдруг его другие люди откроют. Потом Ане пришло в голову, что никто ни под каким видом такой конверт не откроет. Люди боятся ФБР, и ни за что на свете не станут связываться с местной «конторой», точно, в ее представлении, такой же, как и та, советская Контора, с которой она сталкивалась, и которую тоже все боялись.
В магазин ей ехать резко расхотелось. Аня вернулась домой и распечатала конверт. Там было официальное приглашение в штаб-квартиру ФБР в Куантико, в Вирджинию для прохождению тестов, биометрических анализов. Тон приглашения был любезным, безликим, однако не допускающим ни тени сомнений в том, что Аня может не приехать. Прилагался билет на Дельту. В Вашингтоне ее будут встречать. Поездка предполагалась в начале июля, через две недели. Был указан телефон, по которому следовало позвонить в случае непредвиденных обстоятельств или если есть вопросы. Никаких вопросов у Ани не было, был только один: а если она не поедет … но она знала, что поедет, никуда не денется. В первую минуту она даже не могла понять, хочет она ехать, или нет. Потом подумала, что скорее хочет: о ней не забыли, будут ею заниматься, может дадут какие-нибудь прогнозы или уточнения, вдруг скажут что-нибудь обнадеживающее. Во всяком случае никто в Куантико не будет делать вид, что «все хорошо, прекрасная маркиза». С другой стороны … вечно было это проклятое «с другой стороны»… С другой стороны ей, ведь, тоже иногда удобно было делать вид, что все хорошо. Тут она со своими, рядом Феликс, а там … все чужие, и она им безразлична. В письме было указано, что точные сроки пребывания ее в лаборатории указать трудно, но предположительно ей придется пробыть в Вирджинии две недели, причем в письме еще говорилось, что они предполагают провести с ней «ряд» тестирований в течении ближайшего времени, т. е. пока это был первый, но отнюдь не последний вызов. Нет, все-таки неплохо, что ей надо будет туда поехать. Дома все надоело, ничего не происходило, а Ане хотелось хоть какого-нибудь действия, внимания к себе.
В голове у нее мелькнула замечательная мысль, что в Вирджинии живет ее подруга, и она к ней зайдет, но в следующее мгновение эта мысль показалась Ане неприемлемой: как она пойдет, ее не узнают, и уже невозможно будет сказать, что она была на диете и похудела. При чем тут похудела, когда она стала неузнаваемой. Да и вообще, хочет ли она сама встречаться с еще одной «старухой» их своего окружения? А … хочет, не хочет, все равно им уже нельзя встречаться. «Я хоть по Вашингтону погуляю», — подумала Аня и все-таки отправилась в Костко.
Вечером она показала приглашение в ФБР Феликсу, послушала, что он скажет: «Да, Аня, надо ехать. Может мне с тобой съездить? Как ты там будешь одна?» Она ответила, что «не надо. Всего две недели».. и потом, безо всякого логичного перехода, она стала ему нудить насчет велосипеда. Велосипед казался необходимым, а поездка в «лабораторию» еще далекой. Аня привыкала жить одним днем, не делая никаких планов. Впрочем сейчас план у нее был и лежа ночью в постели, через стенку от сопенья и храпа Феликса, Аня мысленно составляла список вещей, которые ей надо было купить для поездки в Куантико.
Глава 3
Рейс в DC был довольно ранний. Феликс успевал проводить Аню до работы. Вещей у нее было немного, один кабин-кейс на колесах, правда туго набитый. Аня сидела в машине рядом с мужем, он в который уже раз просил ее каждый день ему звонить и Аня со скрываемым раздражением ему обещала. Мысли ее были далеко от забот Феликса, которые казались ей какими-то отеческими. Так и хотелось ему ответить «да, папа, конечно, папа». Феликс понял ее настроение и, решив не парковаться, просто оставил Аню на тротуаре у входа в здание аэропорта, напротив Дельты, и наскоро ее поцеловав, влился в плотный поток машин. Очередь досмотра багажа шла очень быстро и через 10 минут Аня уже сидела прямо у выхода на посадку. Вокруг нее были в основном командировочные, уже с утра пораньше уткнувшиеся в свои планшеты. У Ани мелькнула мысль пойти выпить кофе, но взглянув на часы, она увидела, что времени на это у нее нет.
Образовалась небольшая толпа и их стали пропускать в салон. Там горел верхний свет и пахло моющими средствами с явным преобладанием химического лимонного запаха. На креслах уже кое-кто сидел. Аня остановилась около своего места и нагнулась к своему маленькому, но тяжелому чемодану, чтобы поднять его в багажную нишу. Но сделать ей этого не позволили. Чьи-то руки потянулись к кейсу и со словами «let me help you out, ma’am …» и кейс оказался на полке. Оглянувшись, Аня увидела средних лет мужчину, который сидел через ряд впереди нее. Среагировал он очень быстро, Аня улыбнулась, но решила вежливо-нейтральной улыбкой и ограничиться. Разговаривать с этим гражданином она не планировала: за 50, лысый, невысокий и коренастый, в майке и штанах «карго» — нет «такие» ей никогда не нравились. Обойдется … «Спасибо … и хватит» — Аня уселась на свое место у окна и стала наблюдать суету внизу. На тележке подвезли багаж, ходили дядьки мексиканского вида, в руках у них были какие-то датчики, за поясом висели рации. Поодаль стояли самолеты других компаний. За бортом было уже жарковато, а в салоне жара воспринималась как духота. Аня привстала и отвернула тумблер вентиляции, это ничего не дало. Салон заполнился и через какое-то время они были уже в воздухе.