Сказать, что Аня скоропостижно умерла сначала казалось приемлемым, а потом Феликс как-то насчет этого скис и Аня просто написала брату и московским друзьям на скайпе, что компьютер у них «глючит», проблемы с интернетом, вирус … надо другой компьютер покупать и, что пока она будет звонить и изредка, будучи в гостях у ребят, писать имейлы. Все удовлетворились и драм пока трусливо избегали. Выслушивать соболезнования и полные боли замечания друзей и знакомых по-поводу Аниной смерти никому не хотелось. Она сидела бы рядом, молодая и полная жизни. Но в этом-то и была проблема. Аня помнила старый американский фильм, где человек организовывает себе поминки при жизни. К нему в дом приходят все, кого он знал, в черных одеждах и говорят ему приятные вещи. Потом он правда умирает и все это уже происходит на самом деле.
В марте пришел новый вызов в Бюро. Феликс взял отпуск и готовился отправляться в Вашингтон вместе с Аней. Одну ее туда отправлять ему уже не хотелось. К тому же он хотел сам о многом поговорить с руководителями программы. Аня стала такая легкомысленная и ребячливая, что он не мог доверять ни ее оценкам, ни ее рассказам об исследованиях. Он теперь сам должен был все взять в свои руки.
Взять, к примеру, их последний Новый год вдвоем. Когда стало ясно, что к ребятам им идти не нужно, он даже был рад, что это будет только их праздник. Феликс так ждал какого-то доверительного разговора, нежности, откровений. Ему казалось, что это мог быть последний Новый год с Аней, когда она еще «Аня». Но он понял, что опоздал. Она, уже не была «Аней». Перед ним сидела капризная, молодая эгоистичная девчонка, упивающаяся своей обидой, не желающая никого и ничего понимать, кроме себя. С Аниного красивого лица не сходила брезгливая, недовольная гримаса, и ему было с ней не по себе. Когда в постели у него ничего не вышло, ему показалось, что он Ане неприятен, и даже не потому, что старик, а потому, что ей нужен совсем не он. Может там, в Вашингтоне у нее кто-то был? Впрочем, хотел ли он это знать? Что ж теперь… Разве ему было неизвестно, что у Ани до него был целый «послужной список», а теперь это «до» наступило. Стоило ли удивляться.
Глава 4
Они летели в Вашингтон, Аня смирно сидела с Феликсом рядом, а в аэропорту она прямо подошла к молодому мужчине, который их встречал.
— Познакомься. Это Бен Лисовский, психолог, я тебе о нем говорила. Бен, это Феликс, мой муж.
Мужчины пожали друг другу руки, улыбнулись и сразу заговорили о ничего не значащих вещах. Бен интересовался, как они отпраздновали Новый год, даже спросил, приезжал ли Саша. «Да, Анька ему тут всю нашу биографию зачем-то рассказала» — ревниво подумал Феликс, настороженно приглядываясь к Бену. Он знал такой тип мужчин: уверенный в себе, всего добившейся сам, умный, здоровый, с довольно высокой самооценкой, мотивированный, социально самодостаточный … хотя, возможно и у него есть проблемы и немало. У таких, как Бен обычно нет «хобби», хотя он не всегда знает, как занять свое свободное время: слишком много отдал учебе и карьере, ему невероятно трудно расслабиться, он не умеет отдыхать. Надо будет у Аньки спросить, женат ли он, есть ли у него подруга? Возможно он «одинокий волк», практически отчаявшейся найти близкого человека, или хотя бы «уши». Дорожит своей свободой и тяготится ей. «Что это я тут упражняюсь в популярной психологии? Что мне этот Бен?» — Феликс заставил себя отвлечься от мыслей о психологе, хотя получалось это у него не слишком хорошо: «Красивый мужик, в самом соку. Аньке такие должны нравится.» Феликсом овладевало глухое раздражение против Бена, хотя никаких видимых оснований для этого не было. Ему самому было неприятно думать, что он скорее всего испытывал вульгарную ревность. Только этого ему сейчас не хватало. Совсем спятил!
На этот раз контрольные тестирования должны были занять не больше недели. Когда Аня ушла на тренажеры, Феликс в первый раз встретился один на один с Колманом:
— Феликс, я не могу от вас ничего скрывать. Процесс в случае Анны не купируется, по нашим наблюдениям он даже акселируется, по-этому вы должны быть готовы к завершению …