Феликс с ней не пошел, ему уже невозможно было отпрашиваться с работы. Молодая женщина долго водила щупом по Аниному животу, смотрела на экран монитора, кое-где останавливалась, возвращалась, заставляла Аню менять позу, поворачиваться, иногда она нажимала на машине какие-то кнопки, видимо, делала снимки, Аня слышала легкий щелчок. Потом позвала доктора. Пришел молодой азиат и долго смотрел на все снова. Аня тоже выворачивала голову и разглядывала какие-то очертания на экране. Что было туда смотреть, все равно понять она ничего не могла. Доктор ушел. Наконец все закончилось, и Аня, на минуту забыв про туалет, не выдержала и спросила техника, что она там увидела. Так она и знала, что ничего спрашивать не стоило.
— Результат будет готов завтра. Вы его сможете получить у вашего доктора. Я не могу обсуждать результаты исследования с пациентами. Дежурная улыбка и все.
— Ну ясно. Вот стерва, уже, ведь, все видела. Да и доктор хорош. Знает же с подозрением на какой диагноз я пришла. Мог бы хоть что-то сказать. Наверное, если бы он ничего не увидел, сказал бы, что все хорошо. А так, он предоставит моему врачу сказать, что все не так уж «хорошо».
Аня с облегчением вышла из туалета и поехала домой. Феликс звонил и спрашивал, как дела, а откуда она знала, как дела. «Ладно, они нам утром позвонят, ты же знаешь, что они всегда быстро звонят … Все мы узнаем». «Вот именно узнаем… Действительно, скорее всего завтра ей позвонят и попросят прийти, и тогда …» Сегодня наверное был у них последний вечер, когда они еще ничего не знали, и могли сомневаться. Завтра это будет невозможно и начнется гонка на выживание, в которую они будут вовлечены. Гонка, которая известно, как закончится. Аня была уверена, что дети, все узнав, начнут ее утешать, говорить, что «это не приговор, а просто диагноз, что надо просто лечиться». Известно, что говорят в таких случаях. Самое главное слово было «просто». У нее «просто» рак!
Вечером Аня увидела на компьютере результаты своего анализа крови, там все было на удивление нормально. Ну, да, и о чем это говорит? Вернулся с работы Феликс и нормальности анализа не удивился. «Ань, тебе сделали общий анализ, что он там показывает? Может абсолютно ничего не показать. У тебя же не лейкоз. Надо делать на онкомаркер. Это дорогой анализ, будут делать, но … пока не делают. У нас, ведь, нет диагноза». Да, диагноза не было, было только ненормальное кровотечение, которое никто пока не объяснил. Может они знают и темнят, но… тут так не принято. Зачем темнить-то? Феликс и сам недоумевал: анализ не показал ни повышенного РОЭ, ни анемии … С другой стороны при таком простом анализе ничего и не видно. Но, вообще-то должно быть видно. Нужно было сразу биохимию заказать. Ну, это впереди. Морально Феликс уже включился в борьбу. Ему нестерпимо хотелось позвонить Олегу и разделить с детьми свою тревогу, но Аня не хотела. Звонить — не звонить? Может позвонить, чтобы она не знала? Или пока подождать? У него все валилось из рук, ни на что не было настроения, не хотелось ни смотреть телевизор, ни разговаривать на посторонние темы.
С другой стороны Феликс понимал, что для Ани сейчас необходимо поддержание нормальности жизни. Иначе …все вообще выйдет из-под контроля, а этого он допустить не мог. Естественно Аня не хочет ничего никому говорить: она хочет сначала ясности, к тому же марафон им всем предстоит длинный, и она просто ребят жалеет.
Странным образом назавтра им не позвонили. Начался уикенд, привозили детей, Аня с ними занималась, звонил Сашка, обещал приехать на Новый год. Его обещания, кстати, ничего не значили. Вполне мог поменять свои планы. По молчаливому уговору они не поднимали неприятную тему, ждали понедельника, хотя и в понедельник никто не позвонил. Это раздражало. Что они там медлят?
Во вторник утром позвонили из офиса их доктора и попросили Аню сдать еще один анализ крови натощак. «Ну да, на биохимию» — Феликс молчаливо одобрил тактику врача, но … все, главное молчком. Почему не объяснить, зачем заказывает … впрочем, почему непонятно? Как раз понятно. Результат анализа был, разумеется, к вечеру готов, но Ане его не прислали, а с утра все-таки пригласили к ее лечащему врачу. «Ну, вот, наконец … они услышат приговор.» Феликс пошел с ней. В такой момент он даже и помыслить не мог оставить Аню одну. Доктор зашел в кабинет, за руку с ними обоими поздоровался, подвинул стул и включил на компьютере Анину карточку. «Ну, уже давай! — подумала Аня». Она была удивительным образом спокойна, в диагнозе не сомневалась, просто ждала указаний … Феликс заметно волновался. Доктор улыбался, был сдержанно спокоен, но не спешил с объявлением их с гинекологом решения послать Аня к онкологу, пожелать ее удачи и умыть руки. То, что он сказал, было удивительно.
— Вы знаете, результаты ваших анализов ничего аномального не показали. Вот такие новости. Доктор замолчал. Аня тоже настороженно молчала, ожидая продолжения. А Феликс не мог сдержаться.
— Доктор, а как же кровотечение? Согласитесь, оно само по себе является аномальным.
— Ну, это так, и не так …
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что наши опасения по поводу новообразований не подтвердились. И это хорошая новость. Разве не так?
— Вы уверены?
— Да, я уверен. Анну смотрели и другие врачи. Никаких онкологических заболеваний у нее не выявлено.
— А как вы объясните … Феликс хотел ясности.
— Да я понимаю, о чем вы хотите спросить. Тут дело в том, что последний анализ крови показал уровень гормонов. У Анны нормальное содержание пролактина, фолликулина, эстрогена …
Доктор хотел продолжить, но Феликс его прервал.
— В каком смысле нормальное? Вы же не хотите сказать, что это были месячные? Как это может быть? У вас есть какое-то объяснение? Феликс всей душой хотел быть вежливым, но агрессия прорвалась в его тон.
— Фель, ну что ты на него напираешь … тихонько сказала по-русски Аня. Доктор сделал вид, что не заметил ни агрессивного тона, ни обмена репликами по-русски.
— Да, это действительно похоже на месячные, хотя объяснить такой для возраста Анны уровень гормонов мы не можем. Будем наблюдать.
— А нам что делать?
— Ну, прежде всего вы должны успокоиться, ведь жизни Анны ничего не угрожает. Она — здоровая женщина. Спохватившись, что в присутствие Анны, он говорит о ней в третьем лице, Мелвин обратился к ней.
— Анна, вот вам направление. Пожалуйста, повторите анализ крови через пару недель. Не забудьте, натощак.
Говорить было больше не о чем. Было видно, что доктор Мелвин сказал им все, что собирался и мог. Аня с Феликсом поднялись. Доктор Мелвин снова улыбался и пожимал им руки. В машине они принялись было обсуждать услышанное, но оказалось, что обсуждать особо нечего. Очевидно, что Мелвин ничего не объяснил, потому что у него и не было никакого объяснения. Какая-то дикость, хотя … у Ани не было рака, а остальное они переживут. Казалось бы можно было расслабится, им несказанно повезло, Аня будет жить дальше … Но расслабления не происходило.
— Ну, вот, Ань, будем считать это ложной тревогой. Ничего у тебя нет. Слава богу. Мы с тобой сегодня выпьем. Если бы ты знала, как я волновался.
— А сейчас ты, Фель, больше не волнуешься?
— Нет, что волноваться? Онкологии нет. Ты, что, не слышала?
— А что это? Какие-то типа месячные? Может я чего-то не поняла.
— Подожди, Ань. Разумеется это не месячные. Такого не может быть. Просто уровень гормонов ни с того ни с сего повысился, и организм среагировал. Может больше ничего такого больше никогда не будет. Было и было. Посмотрим …
— Ладно. Я тоже очень довольна. Умирать, ведь, неохота. Хорошо, что мы ребятам ничего не сказали. Видишь, и говорить-то, получается, не о чем.
В этот вечер они действительно немного выпили, Аня могла бы банкет продолжить, но Феликс в последнее время почти не пил. Все-таки их обоих отпустило, они строили планы на Новый год, обсуждали Сашкино обещание приехать. Аня сетовала на то, что он до сих пор не женат, Феликс умолял жену не задавать сыну на эту тему вопросов. Они оба знали, что любое вмешательство в личную жизнь Сашку дико раздражает, но Аня не могла удержаться и каждый раз при встрече «наступала на грабли».