— Нет, не особо. Устал малость. Наверное, просто спать завалюсь. — Майк покосился на Алексея через плечо. — Ну, если ты не против. Ведь это твой номер, так что если не хочешь, чтобы я тут один оставался...
Алексей накрыл рот Майка ладонью.
— Что у тебя случилось?
— Чего? Все нормально, — наконец выдавил Эрдо.
— Ты на себя не похож.
— Ничего подобного. Просто... Не хочу никуда идти.
Последние пару часов Алексей так часто сверлил Майка взглядом, что тот чувствовал себя букашкой под микроскопом. Он хотел нацепить беззаботную мину, но потом вспомнил предыдущие провалы, и не стал.
Наконец Белов просто кивнул.
— Ладно, значит остаемся. Как думаешь, получится заказать пиво в номер?
Майк испытал такое облегчение, что даже улыбка вышла настоящей.
— Да... Было бы классно.
***
Алексей не сомневался, что как только отец Майка исчезнет с горизонта, все тревоги парня исчезнут. Но не тут-то было. Взгляд Эрдо был загнанным, будто он изо всех сил пытался что-то скрыть. А выйдя из душа, Белов нашел Майка возле окна с напряженным, почти страдальческим выражением лица.
Алексей опустил ладонь на его спину, ощущая тепло кожи под тонкой тканью старой футболки.
Эрдо оглянулся.
— Помнишь мой первый день в Монктоне? То есть мое немного потрепанное состояние?
— Немного? — спокойно переспросил Алексей, а внутри все перевернулось от воспоминания. — Майк, ты с ног до головы был сплошным синяком.
— Точно, — Эрдо снова отвернулся к окну. — Я сказал, что меня избили. Накануне.
— Я помню.
Всё.
— Это случилось здесь. В Квебеке.
Майк слегка вздрогнул, когда Алексей положил ладонь на его живот и обнял за талию, прижав к своей груди.
— Мне жаль.
Белов понимал, что Майку не слишком комфортна такая интимная близость, но другого утешения предложить не мог. Однако Эрдо удивил. Слегка вздрогнув, он расслабился в объятиях Алексея.
— Да... Мне тоже.
Алексей не знал, что еще сказать. Последние четыре месяца его душили вопросы, на которые он хотел получить ответы. Он ни на секунду не забывал, как выглядело тело Майка, разукрашенное синяками. Отпечаток ботинка на его бедре.
Они простояли так достаточно долго, Майк смотрел на город, а Алексей, сжав зубы, мечтал сделать хоть что-то, чтобы его утешить. Комнату освещали только уличные огни и мерцание телевизора за их спинами, и вся ярость Алексея очень медленно отступала на второй план, а адреналин в крови начал подпитывать совсем другое чувство. Белов вдруг осознал всю интимность момента.
Он осторожно отстранился от Майка и этим разрушил весь момент — больше тепло этого человека ему не доступно.
Майк развернулся и грустно улыбнулся.
— Спасибо. И прости еще раз. Тебе, наверное, стоило сходить с парнями в бар. Со мной скука смертная.
Алексей отрицательно покачал головой и отошел к кровати.
— Давай ложиться. Уже поздно, — произнес Белов, стараясь говорить тише, и выключил телевизор. — А у нас ранний рейс.
Сначала ему показалось, что Майк не согласится, но тот просто кивнул и забрался под одеяло.
Алексей чувствовал жар чужого тела и мучился желанием дотянуться до него. Но, разумеется, никаких попыток не предпринимал. Оставалось молиться, чтобы во сне он не сотворил что-нибудь глупое.
Алексей давно ни с кем не был, и раньше это его особо не волновало. Он не чувствовал себя одиноким.
До этого момента.
***
Глубокой ночью Майк распахнул глаза, в них все еще плескался пережитый во сне ужас. Он слушал заполошное биение собственного сердца и благодарил небеса, что не приснился кошмар покрасочней.
Теплое дыхание, щекочущее кожу на затылке, разбудило Майка окончательно. Алексей плотно придвинулся к его спине, пахом прижался к заднице, еще и между ног просунул колено. Настоящая печка за спиной.
Майк судорожно вдохнул, и пальцы Алексея, лежавшие на животе под задранной футболкой, слегка дрогнули.
Рациональная часть мозга Эрдо понимала, что ситуация крайне неловкая. И не только из-за растущего возбуждения. Алексей даже не осознавал, что использовал тело друга вместо подушки. Очевидно. И любое неосторожное движение могло его разбудить. Майк даже представил, как Алексей в ужасе отпрыгивает от него на другой конец кровати.
Это было противоположно тому, чего хотела иррациональная часть Майка.
Так что он предпочел и пальцем не шевельнуть. Ни единым мускулом. Даже, чтобы поправить свой ноющий член или почесать зудевшее от теплого влажного дыхания место вдоль линии волос. Он просто улыбался и наслаждался этим до чертиков, пока снова не уплыл в более приятный сон.