Я думала немного подремать и спрыгнуть со стола, едва услышу скрежет засова, но, похоже, я слишком мало спала сегодня, потому что, казалось, едва закрыла глаза, а в следующий миг над моей головой раздался голос профессора:
– Освободите мой стол, будьте любезны.
Я подлетела, отгоняя сонную одурь, зачем-то пригладила волосы, прежде чем посмотреть ему в лицо. А паршиво он выглядит, будто вовсе не спал. Синячищи под глазами, красные веки, прорезались складки у углов губ. И выражение лица не сулило ничего хорошего.
За спиной профессора маячила давешняя парочка: белобрысый скалился, коренастый смотрел на меня, пожалуй, задумчиво. Рядом с ними оказался еще один, рыжий и вихрастый. Этот таращился на меня словно на диковинного зверя из зоопарка.
– Прошу прощения, профессор.
Он склонил набок голову, глядя на меня сверху вниз.
– Пожалуй, спрашивать, почему вы не явились на теоретическую часть, уже излишне. Как вас угораздило закрыться?
Я поймала настороженный взгляд коренаст6ого, опустила глаза, почему-то не решаясь смотреть на Винсента.
– Это вышло случайно.
– Так же случайно, как… – Он осекся. – Как вчера на кладбище?
– Нет. Совершенно случайно. – Твердо произнесла я.
Надо будет – сама разберусь. В любом случае, начинать знакомство с жалобы – не лучшая идея.
Профессор хмыкнул, явно не веря.
– Что ж, оставим это. Я планировал представить вас коллегам-первокурсникам, но поскольку вы предпочли сидеть здесь вместо того, чтобы слушать теорию, познакомитесь позже сами. – Он обернулся, уставившись на коренастого, и с нажимом произнес: – Если уже не познакомились.
Глаза у профессора на затылке, что ли? Или мысли читать умеет? Коренастый выдержал его взгляд с таким честным и простодушным лицом, что я сама едва не поверила, будто все это вышло случайно.
– А теперь переходим к практике.
Глава 7
Профессор подошел к столу, на котором лежало тело, мы встали рядом. Не знаю, как так вышло, что все трое парней оказались у меня за спиной. Винсент отвернулся стянуть простыню с покойника.
– Возвращайся в хлев, из которого ты вылезла, девка, – прошипели мне на ухо. – Какой из тебя некромант?
Я оглянулась. Белобрысый. Шелковый камзол с золотыми позументами, перстни – если профессор свои килограммы золота носил с небрежным изяществом, то этот походил на сороку, дорвавшуюся до блестяшек. И выражение лица типичного мажора, уверенного, что весь мир готов расстелиться у его ног. Да уж, повезло мне с «коллегой».
Удостаивать его ответом я не стала, тем более что профессор уже разворачивался к нам.
– Инга, что именно вам не терпелось сообщить коллеге Якобу именно сейчас?
Я мысленно выругалась. Он что, из тех типов, которые считают, что когда он вещает, должно быть слышно, как муха летит?
– Ничего, профессор.
– Подойдите сюда.
Да что ж ты от меня никак не отвяжешься? Сколько еще будешь мстить за разбитый нос? Я и так знаю, что при желании ты меня отсюда выставишь с треском! Или хочешь, чтобы я сама психанула, наломала дров и хлопнула дверью? Не дождешься! В смысле, сама я не уйду. Сорваться могу. Внутри уже и так разгорается злость. Отвыкла я от подобного отношения.
Я шагнула вперед, зацепилась за что-то – подставили подножку – и едва не свалилась. В последний момент успела опереться о край стола. За спиной заржали в три голоса. Профессор обернулся, и гогот разом прекратился, точно выключили звук. Снова обратил внимание на меня. Ну как «внимание» – повернуться-то повернулся, но, кажется, сейчас его куда больше занимал один из собственных перстней, который он крутил на пальце, то снимая, то надевая обратно.
– Можете ли вы сказать, отчего умер этот человек?
Я оглядела покойного, отмечая про себя детали. Надо сосредоточиться на деталях, это поможет хоть немного успокоиться. А то скоро тут будет два… нет, три трупа.
– Не могу.
– Вот дура, – вполголоса фыркнул белобрысый. – На шее-то явно от петли следы.
– Очевидная причина вас не устраивает? – поднял бровь профессор. – Стражники согласны с коллегой Якобом.
Согласны в чем? В причине смерти или в том, что я дура?
– Нет, не устраивает. – Остатки выдержки с треском рассыпались, похоронив под собой здравый смысл. Не выделяться? Не привлекать к себе внимания? Да я уже привлекаю к себе больше внимания, чем новогодняя елка на параде девятого мая! – Лицо не посинело, вокруг следа от петли нет мелких кровоизлияний. Этого человека повесили после наступления смерти. Поэтому – нет, я не могу сказать, отчего он умер, несмотря на вроде бы очевидное свидетельство.