Вот сука!
- Это вышло случайно. - я злобно процедила эти слова.
- Не. Надо. Мне. Врать. - практически по слогам произнес отец, его тон мгновенно стал жестким. - Ты не имеешь никакого права вести себя так с друзьями семьи, какая бы чушь в твоей голове сейчас не была!
В отчаянии я со всей силы ударила ладонью по столу, привлекши этим внимание Ковалевского, который только зашел на кухню. Одного моего взгляда было достаточно, чтобы он всё понял. Дойдя до окна, парень остановился спиной ко мне. Он никуда не уйдет, он рядом. От этого мне становилось легче.
Я не отвечала, потому что знала - мои слова не имеют никакого значения. Рано или поздно отец скажет, чего он хочет.
- Я думаю, что к началу лета тебе было бы неплохо вернуться.
Что по факту означало: «Что бы ты не предприняла, я найду тебя и сделаю то, что мне надо».
Я сдавленно выдохнула:
- Что-то случилось?
- У меня есть некоторые дела, с которыми ты должна будешь мне помочь.
Упор на слове «должна» ясно говорил о том, что спорить не то что бесполезно, это было чревато последствиями.
- Понятно.
- Постарайся это время провести без глупостей. - отец вновь вернулся к тону благодетеля.
- Хорошо.
Я уже собиралась нажать отбой, когда услышала:
- И передай своему другу поздравления. Скоро он будет так близок к своей девушке!
После чего, не дожидаясь моего ответа, сбросил вызов.
Я не сразу переварила сказанное. Около минуты я тупо пялилась на телефон, после чего со страхом подняла глаза на Ковалевского, который развернулся и теперь смотрел на меня, и сказала:
- Он следит за Лесей.
Не знаю, чего стоило Виталику держать себя в руках. Я практически моментально стыдливо отвела глаза.
Я не могла ничего сделать, в этом не было моей вины, но это не делало мое состояние менее паршивым.
Я почувствовала, как Ковалевский подошел ко мне и обнял. Иногда я поражалась силой духа друга. Я знала, что от моих слов ему сейчас ни капли не менее хреново, чем мне.
- Что он хотел от тебя? - гладя меня по спине спросил Виталик.
Я пересказала наш с отцом разговор.
- Мы что-нибудь придумаем. Обязательно.
Я молчала. Ковалевский взял меня за плечи и посмотрел в глаза.
- Ди, всё будет хорошо!
Я кивнула, пытаясь поверить в его слова, но получалось это крайне слабо. Виталик был для меня кем-то вроде любимого старшего брата, который всегда мог успокоить и по возможности помочь, но, конкретно сейчас, как бы мне этого не хотелось, я не могла заставить убедить себя в том, что всё действительно будет в порядке.
- Еще только середина апреля, у нас с тобой полтора месяца, чтобы всё уладить. Согласись, не такой маленький срок. - всё еще успокаивал меня Виталик.
- Написать завещание и придумать изощренный способ покончить с собой я за это время точно успею. - с грустной усмешкой ответила я.
- Считаю возвращение сарказма положительной динамикой. А вообще, побереги силы, твой таракан не дремлет.
- Ой, не лей мне водку в пиво. Только его для полной радости не хватало.
Не хватало полтора часа назад, а теперь уже было с избытком. Чтобы день точно запомнился мне как самый хреновый за последнее время, Леша даже решил не опаздывать на работу, появившись в караоке буквально через пять минут после меня, одарив уже традиционным:
- Привет, принцесса!
В свете сегодняшних событий я бы себя так не величала. Может стоит сменить отчество на Воландемортовна? Звучит неплохо, и точно лучше отражает сущность моего милейшего родителя.
- Привет, таракаш.
Лаврентьев замер, а потом, обернувшись, спросил:
- Как ты меня назвала? - это было сказано беззлобно, скорее с неподдельным интересом.
Я пожала плечам, вспомнив, что кроме единственного раза, я никогда не называла его так лично, но в силу паршивого настроения, сей факт меня совсем не смущал, поэтому я повторила пожав плечами:
- Я назвала тебя тараканом, потому что ты такой же мерзкий и бесячий. И мне абсолютно плевать, что у тебя нет усов. - речь получилась какой-то совсем сухой и безэмоциональной.
Лаврентьев молча кивнул и ушел на свое место.
Обиделся что ли?
Весь вечер он не приставал ко мне, обходился без своих дурацких шуточек, да и вообще старался держать дистанцию, хотя пару раз я ощущала на себе его взгляд. Нет, я не оборачивалась на него. Не знаю, как объяснить это ощущение. Я просто знала, что он на меня смотрит.
После окончания смены я специально собиралась неестественно медленно, чтобы не пересечься с Лаврентьевым, однако, когда я вышла из служебки, он, как ни в чем не бывало, сидел на диванчике.