– Я очень надеюсь, что она вернется, – сказала леди Бикл. – Мне будет не хватать Марисоль.
Но больше мы ее не видели.
Мы оставались с леди Бикл, пока не подошло подкрепление. В знак признания наших заслуг нам выдали наши собственные значки с надписью «Избирательное право – женщинам» и сказали, что мы всегда будем желанными гостями на собраниях ЖСПС. Мы обе уверили их, что скоро мы встретимся вновь, и я пообещала помочь с уроками самообороны, как только срастется моя нога.
Около полудня мы попрощались и попытались втиснуть меня в «ровер», чтобы отправиться домой. Это оказалось нелегко, и леди Бикл предложила предоставить в наше распоряжение свой «роллс-ройс» и своего шофера.
– Спасибо, миледи, – сказала я, – я останусь в гипсе еще по меньшей мере месяц. Так что рано или поздно мне все равно придется ездить в «ровере». Я уверена, что все будет хорошо. Ведь сейчас хотя бы не идет дождь.
Это было неудобно и крайне унизительно, но, к счастью, ехать до Литтлтон-Коттерела пришлось не слишком уж долго.
Пока мы ехали, мне в голову пришла одна мысль.
– А мы знаем имя инспектора Сандерленда? – спросила я.
– Знаем, – ответила леди Хардкасл. – Его зовут Оливер.
– Я так и думала. Значит, он Олли.
– Да, – сказала она. – О, а его жену зовут Долли. Надо же, какая прелесть.
Скоро мы приехали в Литтлтон-Коттерел.
– Ну, что, пообедаем в пабе? – спросила леди Хардкасл, когда мы обогнули общественный луг. – Я протелефонировала Эдне и сказала, что мы приедем позже, так что дома никого нет.
– Я никогда не откажусь от пирога Старины Джо, – ответила я.
– Будем надеяться, что сегодня в заведение Холмана все-таки доставили мясо, – сказала она. – Или мы будем разочарованы снова.
Но на сей раз разочарование нас не постигло. В меню опять значились пироги с мясом, а Дейзи, судя по всему, была чрезвычайно рада нас видеть.
– Что это с тобой? – поинтересовалась я, когда она принесла нашу еду и напитки. – Ты выглядишь как кошка, укравшая сметану у других кошек.
– Как там в Библии? – спросила она. – Про жать и сеять?
– «Что посеет человек, то и пожнет», – процитировала леди Хардкасл.
– Точно. И что гадкая, жалкая служанка посеет, то и пожнет, и все такое.
– Это что же, с нашей доброй подругой Дорой Кендрик приключилась какая-то неприятность? – осведомилась я.
– То-то и оно. Покуда вас взрывали и расстреливали…
– Справедливости ради надо сказать, что стреляла я сама, – поправила ее леди Хардкасл.
– Ну, в общем покуда все это творилось… Что? Вы кого-то подстрелили?
– Из очень маленького пистолета, – уточнила леди Хардкасл. – Право же, это были сущие пустяки.
– А, ну хорошо, – с сомнением в голосе сказала Дейзи. – Так вот, покуда вы вытворяли все это, Дору – ту самую, которая распускала брехливые слушки обо мне и Ленни Ледбеттере, – застукали вместе с этим малым у нее в комнате в «Грейндж».
– «Вместе» с ним в том самом смысле?
– Да, в библейском, – подтвердила Дейзи. – Такой приключился скандал, которого тут не видывали уже много лет. Ее тут же выперли, мое доброе имя и, значит, честь восстановлены, а Ленни Ледбеттер никуда и носа не кажет. Особенно теперь, когда половина девушек в «Грейндж» видели куда больше, чем его рожу.
– Очень рада это слышать, – сказала я. – Это мой пирог?
– Да, дорогуша, прости. Лопай, пока не остыл.
Я уже несколько недель ждала случая поесть пирога с мясом и выпить пинту пива в «Псе и утке». И не разочаровалась.
Вечером к нам заехал инспектор Сандерленд, чтобы сообщить, что чилийское золото возвращено.
– Я была права? – нетерпеливо спросила леди Хардкасл.
– Да, абсолютно правы, – ответил инспектор. – Как всегда. – Я взял с собой нескольких человек и поехал в Эйвонмут, где велел им проверить ящики на складе Крейна. Первый обыск не дал ничего, так что мы немного подумали и устроили второй. Было очевидно, что беглый осмотр не показал бы ничего подозрительного, так что просто снимать с ящика крышку и заглядывать внутрь было бы недостаточно. Один из моих ребят сказал, что надо опорожнить все ящики, но я не люблю зря переводить хороший продукт, и мне была невыносима мысль о том, что придется испортить отличный кофе, высыпав его на пол. И тут меня озарило. Вообще-то я должен был подумать об этом сразу – ведь мы говорили об этом довольно подробно: золото чертовски тяжело. И я велел им разбиться на пары. Если два человека смогут поднять ящик, значит, в нем есть только кофе, а если не смогут оторвать его от земли, то надо открыть его и как следует обыскать. Они отыскали его в два счета. Сверху на фальшивое дно было насыпано два-три дюйма кофейных зерен, а под ним лежали тридцать блестящих золотых слитков. Мы как раз заканчивали работу, когда на склад как ни в чем не бывало ввалились Джеймс Стэнсбридж и двое его дюжих подручных. И мы арестовали всех троих.