– Хочешь лакричную пастилку? – спросила моя хозяйка, протянув мне один из многочисленных пакетов с конфетами, которые она теперь была вынуждена нести.
Я взяла конфету, и мы продолжили путь.
– Моя матушка была против конфет, – сказала она. – Помню, она говаривала: «Они испортят твои зубы и сделают тебя толстой, Эмили».
– И была права, – заметила я.
– Возможно, но все хорошо в меру.
Я многозначительно посмотрела на большой пакет, полный маленьких пакетов, и подняла брови.
– Должно быть, здесь почти пять фунтов[21] конфет, – сказала я.
– Должно быть, – согласилась она, – и ты предоставила мне нести их все в одиночку.
– После поедания всех этих конфет физическая нагрузка пойдет вам только на пользу.
– Наверняка. Хочешь ячменного сахара?
– Спасибо, миледи, нет.
Дойдя до автомотора, мы принялись надевать нашу дорожную экипировку, готовясь проделать путь домой.
– Я поняла, почему с таким аппетитом уплетаю конфеты, – объявила леди Хардкасл. – Мы с тобой не обедали.
– На это у нас не было времени, – объяснила я. – К тому же я отнюдь не уверена, что смогла бы много съесть после того, как леди Бикл угостила нас таким количеством сэндвичей и пирожных.
– Уверена, что и я бы не смогла. Но с тех пор прошло уже шесть часов, и я умираю с голоду. Может быть, зайдем в какой-нибудь хороший небольшой ресторан?
– Уверена, что нам будет из чего выбрать, – сказала я. – Ведь мы все-таки в Клифтоне.
– Вот именно, вот именно, – задумчиво протянула она. – Кажется, мы проходили мимо магазина, продающего жареную рыбу с хрустящей картошкой[22]?
– Когда? – осведомилась я.
– По дороге в участок. Или на обратном пути. Такое здание в стиле поздней английской готики неподалеку от ратуши.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Стало быть, вам хочется рыбы с картошкой?
– И еще как! – с жаром воскликнула она. – Я не ела их уже целую вечность. Мы можем поесть из бумажных кульков прямо в автомоторе. Знаешь, когда я была девочкой, мы раз или два лакомились этим блюдом. Матушка запрещала мне есть его на улице. По ее настоянию мы относили это домой и выкладывали на фарфоровые тарелки.
– Чем больше я узнаю о вашей матушке, тем больше она мне нравится, – сказала я, вставляя заводную ручку в гнездо. – Никаких конфет и никакой еды на улице. Хорошо бы побольше людей следовали ее примеру.
– Не мели чушь, мелкая ты валлийская ворчунья. Вечно ты со своими пуританскими придирками. Мы полакомимся жареной рыбой с картошкой, сидя в моторе, а на десерт у нас будут ириски и сливочные помадки. Сей же час же вези меня в магазин, продающий рыбу с картошкой.
Мы нашли этот магазин в фахверковой[23] постройке в конце улицы Крисмас-Степс, именно там, где и говорила леди Хардкасл. И по ее требованию съели жареного в кляре хека с картошкой прямо из свернутых из газеты кульков, сидя в авто на улице Льюинз-Мид. И должна признаться, что это была одна из лучших трапез в моей жизни.
К тому времени, когда мы приехали домой, Эдна и мисс Джонс уже ушли. Пока леди Хардкасл припрятывала свою увесистую сладкую добычу у себя в кабинете, я принялась заново затапливать камины и ставить на поднос бренди, крекеры и сыр.
Она позвала меня из своего кабинета.
– Думаю, нам понадобится доска расследований, – сказала она. – Будь душкой и принеси ее, пожалуйста, с чердака. И установи в гостиной.
Я поставила поднос и побрела на чердак за большой аспидной доской и мольбертом, на который ее надо будет установить. Эту конструкцию леди Хардкасл и называла своей «доской расследований». Учась в университете, она привыкла делиться своими наработками с однокашниками, используя аспидные доски, и работа с такой доской стала ее любимым способом разгадывания всяких загадок.
Когда доска была водружена на мольберт и мы устроились в наших удобных креслах с бренди и сыром, леди Хардкасл схематично набросала сгоревший магазин на Томас-стрит, покойного мистера Кристиана Брукфилда и подозреваемую Лиззи Уоррел. Со временем, узнав побольше о пока что не известных нам местах и людях, как-то связанных с этим делом, она заменит эти наброски более точными, но сейчас она приколола их к доске и начала делать заметки.
– Мы не знаем, была ли смерть мистера Брукфилда целью поджигателя или всего лишь трагической случайностью, – заметила я.