Как это ни странно, в нашей философской литературе не получило должного отображения то обстоятельство, что в западной философии, начиная с середины XX века, возникло мощное материалистическое движение, представленное десятками ведущих мыслителей (Г. Фейгл, У. Селларс, Дж. Смарт, У. Плэйс, Д. Армстронг, Т. Нагель, А. Куинтон, Д. Дэвидсон, Т. Уилкерсон, Дж. Фодор, X. Патнэм, А. Данто, Эд. Уилсон и др.; свой вклад в обоснование крайних вариантов редукционистского материализма внесли в свое время П. Фейерабенд и Р. Рорти). Оно было связано с разложением логического позитивизма, реабилитацией онтологической и «метафизической» проблематики; центральным пунктом дискуссий стал в нем вопрос о соотношении «ментального и физического», «духовного и телесного», «сознания и мозга» (что на нашем языке приблизительно звучит как соотношение «идеального и материального»). Это постпозитивистское движение породило такие направления, как «научный материализм», «функциональный материализм», «эмерджентистский материализм» и весьма слабую им оппозицию дуалистического толка (К. Поппер, Дж Экклс, Э. Полтен).
Особый интерес представляет «эмерджентистский материализм» (Дж. Марголис, М. Бунге, Р. Сперри и др.). Это направление решительно противостоит тем разновидностям материализма, которые пытаются осуществить редукцию «ментального» к «физическому», оно рассматривает «сознание» как функциональное свойство, возникшее в процессе развития высокоорганизованных материальных систем, как продукт самоорганизации и условие социальных новообразований (см.: Марголис Дж. Личность и сознание. Перспективы нередуктивного материализма. М., 1986; написанная в ключе аналитической философии, эта книга может быть чрезвычайно полезной для понимания диапазона проблемы идеального и средств ее разработки).
В свое время я тщательно следил за развитием указанных направлений, вел библиографию, попытался проанализировать, упорядочить и критически оценить эти западные материалистические концепции в ряде статей, опубликованных в журнале «Философские науки» в 1975—1979 гг., а потом в моей книге «Информация. Сознание. Мозг» (М., 1980, гл. 1 и 2). Но скоро объем литературы настолько возрос, что следить за ней оказалось не по силам, и я ограничился лишь выборочным и беглым ознакомлением с новыми монографиями (чтобы судить о масштабе публикаций по указанной тематике, достаточно сказать, что они насчитывают более двухсот монографий и тысячи статей в ведущих англоязычных философских изданиях).
Недавно у нас вышла в переводе книга английского философа Стивена Приста, носящая в основном обзорный характер, которая дает некоторое представление о путях разработки проблемы «духовного и телесного» в современной западной философии, четко выделяет три основных подхода к ее решению: материализм, дуализм-, идеализм; автор показывает пути материалистической разработки указанной проблемы в западной философии за последние десятилетия и сам отстаивает позицию, согласно которой «мышление есть ментальная активность мозга, а опыт есть феноменологическая трансформация физического окружения» (см.: Прист Стивен. Теории сознания. М., 2000, с. 277).
Серьезная разработка проблемы идеального (я буду пользоваться все же «нашим» термином «идеальное») немыслима на современном уровне без учета опыта и результатов исследования данной проблематики в рамках аналитической философии, тех разделов западной методологии науки, интересы которых концентрируются на соотношении «духовного и телесного» (более точно по-английски это обозначается как mind-brain problem и mind-body problem). Разумеется, такая разработка должна опираться вместе с тем на новейшие достижения науки, прежде всего психологии, нейрофизиологии и в особенности тех областей знания, предметом которых служат информационные процессы, компьютерная технология, кибернетические устройства, теоретические вопросы функционирования самоорганизующихся систем.
Мы как-то незаметно вступили в информационное общество — новый этап земной цивилизации. Бурное развитие информационных технологий, средств массовых коммуникаций существенно изменяет образ жизни, систему привычных смыслов, ценностей и целей, ставит перед лицом небывалых перспектив и проблем личного и глобального характера. Гигантскими темпами разрастается и пронизывает все поры социальной жизни виртуальная реальность. Складывается ситуация, в которой становится все труднее разграничивать виртуальную реальность от подлинной реальности, от того, что некоторые западные философы называют «реально реальным» (природные и социально-предметные объекты, их действительные свойства и отношения). Выработанные в ходе эволюции и антропогенеза способы диагностики подлинной реальности дают существенные сбои, объективные критерии реальности все чаще подменяются критериями правильного исполнения роли, трафаретами моды, суггестивными клише, которые формируются средствами массовых коммуникаций.