Однако Г. Фейгл не поясняет, как возможен некий сугубо «личный язык». В данном случае термин «язык» явно утрачивает обычный смысл, что неизбежно порождает недоразумения, ибо факт знания и понимания собственных сознательных состояний вовсе не равнозначен их языковому выражению; кроме того, остается неизвестным, каковы знаки «личного языка» и как они связаны с обозначаемым, являются ли подобные знаки отличными от слов обыденного языка или нет и т.п. Все это делает утверждение о наличии у каждого человека некоего «личного языка» в высшей степени сомнительным.
Другая точка зрения состоит в том, что «непосредственно данное» есть совершенно особый вид знания, который всегда существует в невербализованном виде. В наиболее резкой формулировке этой точки зрения подчеркивается принципиальная невербализуемость такого рода знания, невозможность адекватного выражения и передачи его средствами обычного языка («мысль изреченная есть ложь»). Здесь возникает пропасть между субъективным и интерсубъективным, между внутренним миром Личности и духовной жизнью человечества, поскольку в таком случае подлинное самовыражение личности и понимание ее другой личностью становятся невозможными.
Ложность этой точки зрения очевидна, ибо человечество состоит из личностей, результаты творчества которых ассимилируются обществом; самые глубокие и оригинальные субъективные переживания, включая их тончайшие нюансы, могут быть выражены средствами обычного языка, что подтверждается опытом общения, а в чистом виде (свободном от нелингвистических средств коммуникации) — произведениями великих писателей и поэтов.
Существует и третья точка зрения. Суть ее в том, что «непосредственно данное» всегда частично вербализовано, а частично невербализовано, что между этими «частями» существует связь, в результате чего содержание «непосредственно данного» выступает в качестве двумерной динамической структуры. Динамизм этой структуры заключается в том, что невербализованное становится вербализованным, открывая все новые пласты невербализованного, способствуя их «всплыванию» до уровня потребности и возможности адекватной вербализации.
Приведенная несколько упрощенная схема выражает нашу точку зрения по обсуждаемому вопросу. Прежде чем изложить ее подробнее, заметим, что в ее основе лежит отрицание принципиальной невербализуемости и признание в каждый данный момент невербализованного знания, которое в последующий момент может быть вербализовано (хотя эта возможность не всегда реализуется, а если и реализуется, то не всегда адекватно). Следовательно, внесловесная мысль существует и составляет непременный компонент познавательных процессов.
Уточним вначале некоторые понятия. Говоря о мысли, мы имеем в виду «живую» мысль, т.е. актуально переживаемую данным человеком в данном интервале (в отличие от мысли отчужденной и зафиксированной в тексте; мы отвлекаемся от того, что чтение текста генерирует «живую» мысль и т.д., т.е. от анализа полного цикла индивидуально-социального информационного процесса). «Живая» мысль, даже если она сформировалась в ходе длительного размышления, не есть замерший результат, она — движение, процесс. Уловленная и заключенная в слова, «живая» мысль продолжает пульсировать, разветвляться, чтобы снова обрести словесные формы и, оставив в них большую часть себя, двинуться дальше. Поэтому «живая» мысль есть по существу мышление.
«Живая» мысль, или реальный процесс мышления данного человека, никогда не является чисто абстрактным мышлением. Последнее возможно только в отчужденной от человека форме, например в электронной вычислительной машине. Реальный процесс мышления, осуществляемый конкретным индивидом, есть сложное и динамичное образование, в котором интегрированы многие составляющие: абстрактно-дискурсивные, чувственно-образные, эмоциональные, интуитивные. К этому следует добавить непременную включенность в процесс мышления целеобразующих, волевых и санкционирующих факторов, которые исследованы пока крайне слабо. Как видно, реальный процесс мышления и мышление как предмет логики, как логический процесс сильно отличаются друг от друга.
Мышление в интересующем нас смысле представляет собой одну из важных форм активности сознания. Поэтому оно не может быть адекватно описано и понято вне содержательно-ценностных и структурных характеристик сознания. Будучи сознательной деятельностью, мышление органически связано с информационными процессами, протекающими на бессознательно-психическом уровне. По-вцдимому, правильнее было бы даже сказать, что реальный процесс мышления осуществляется в едином сознательно-бессознательно-сознательном психическом контуре, анализ которого является специальной и весьма сложной задачей. Поэтому мы ограничиваемся уровнем сознания, включая рассмотрение тех его периферических областей, где постепенно меркнет свет рефлексии.