Человечество нагромождает все новые и новые этажи вещного мира. В огромной массе вещей нет подлинно человеческого смысла. Некоторые из них пустуют весь долгий срок своего предметного бытия. Здесь выступают новые, весьма актуальные аспекты проблемы идеального (а значит, диалектики идеального и материального). Что распредмечивается и зачем? Что не распредмечивается и почему?Для чего производятся нескончаемые ряды одноликих предметов, ненужных, покинутых человеком с самого их рождения, уделом которых становится даже не вещное, а просто вещественное существование?
Быстро вышедшая из моды, уже ненужная вещь, просмотренная однажды немногими и более уже никем не читаемая книга (изданная нередко большим тиражом — многотонный груз на полках магазинов и книгохранилищ) — это одна сторона вопроса о нераспредмечивании. В данном случае предметы выключены из социальной жизни, из сферы деятельности в силу эфемерности, пустоты, превратности или «непонятности» их «содержания». Другие предметы живут недолгое время в деятельностном контуре, распредмечиваются многими и затем тоже выпадают из него, будучи еще совсем «целыми», умножая мертвый груз вещного мира. Большинство предметов имеют весьма ограниченный срок социальной жизни, неизмеримо меньший, чем срок существования в своей предметной форме.
Лишь сравнительно небольшое число предметов социально функционируют вплоть до разрушения своей предметной формы (шедевры живописи, скульптуры, архитектуры, прикладного искусства, остающиеся зачастую и после разрушения в памяти общества, большинство сооружений, некоторые технические устройства, а также ряд других плохо поддающихся классификации предметов, отличающихся особой полезностью, ценностью, важностью своего «содержания» и т.п.). Только социально функционирующие предметы, т.е. включенные в контуры человеческой деятельности (общения), причастны идеальному.
И только будучи причастны идеальному, выступая как рас-предмеченность — как «содержание» субъективной реальности, они осуществляют свою социальную функцию, являются фактором развивающейся человеческой деятельности.
Другая сторона вопроса связана с лавинообразным ростом социально функционирующей опредмеченности, с трудностями эффективного потребления, распредмечивания, порождаемыми исключительно быстрым умножением социально-объективированной информации. Представление об этом дает развитие современной науки, выраженное в темпах роста публикаций. Подсчеты показывают, что в ближайшие годы будет произведено 13—14 миллионов научных документов, что близко к числу всех научных публикаций от зарождения науки до нашего времени (см. [238, с. 61]). Ученый уже сейчас оказывается не в состоянии освоить обычными методами всю выходящую по его специальности литературу, что снижает эффективность его деятельности, а тем самым тормозит развитие научного знания. Опредмеченный результат познавательной деятельности остается мертвым текстом, если он своевременно не распредмечивается и не становится «содержанием» субъективной реальности определенных социальных индивидов. В связи с этим встает задача создания новых форм опредмечивания научной информации, новых средств внутринаучной коммуникации, способных обеспечить своевременный и эффективный ввод новой информации в сферу «живого» сознания, в которой только и осуществляется ее подлинное функционирование и дальнейшее развитие. Главные надежды в этом отношении возлагаются на ЭВМ как на средство хранения, систематизации и выдачи нужной информации [275], хотя вряд ли это может быть радикальным решением проблемы.
Разрыв между хранимой в социальной памяти информацией и ее использованием в актуальной сознательной деятельности порождает важный ракурс анализа проблемы идеального. Здесь довольно четко вырисовывается ее специфика в сравнении с проблемой сознания, взятой в широком смысле. Последняя предполагает рассмотрение не только процессов опредмечивания-распредмечивания и творчества, но и всей области социальной предметности как хранилища «содержания» сознания, его застывшей истории, как основы его деятельных возможностей и выражения его исконной общественной природы. 51 дования общественного сознания, которые ограничиваются анализом лишь «готовых» предметных и знаковых форм с учетом их генезиса, социального смысла и способов функционирования. Такого рода методы объединены общим подходом, который, по словам М. К. Мамардашвили, «можно было бы назвать безличностным (или редуктивно-предметным) анализом сознания и культуры» [137, с. 17]. В широко цитируемой статье названного автора, содержащей ряд глубоких мыслей и обобщений, проводится обоснование того, что указанный подход был впервые разработан К. Марксом и применен им в целях анализа «превращенных форм сознания», раскрытия подлинного смысла «идеологических систематизаций», «вторичных образований сознания», искажающих, затемняющих реальные общественные отношения (см. [137, с. 23—25]).
51
КАТЕГОРИЯ ИДЕАЛЬНОГО И «ЛИЧНОСТНЫЙ ПЛАН» ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ И СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Прежде всего хотелось бы высказать несколько критических соображений по поводу трактовки тех методов иссле-