Я рухнула на песок и просидела там около часа. Солнце постепенно опускалось к горизонту, начинался прилив. Я чувствовала себя загнанной в угол. Но знала, что рано или поздно придется вернуться домой.
А вдруг он рассказал обо всем Джейд?
Что я наблюдала за ним.
О боже.
Он распнет меня за это.
Какое оправдание могло объяснить, почему я пряталась за его дверью, наблюдая за тем, как он кончает, словно праздничный фейерверк?
Я решила, что мне нужно вернуться домой раньше Джейд. Может, получится уговорить его ничего ей не рассказывать. Я встала и, стряхнув с ног песок, поплелась к дому.
Джастин оказался на кухне. С замирающим сердцем я молча стояла за ним и смотрела, как он большими глотками пьет сок, а потом ставит пакет на место.
Наконец он повернулся и увидел, что я стою у него за спиной. Волосы у него были мокрыми, и вода сделала их на оттенок темнее. Видимо, он принял душ, чтобы смыть неловкость от нашей встречи. Выглядя безумно красивым в простой черной футболке, которая плотно обтягивала его грудь, он оглядел меня.
Сейчас начнется.
Я приготовилась к унижению. Мое сердце выпрыгивало из груди, но он продолжал просто смотреть на меня и молчать. Затем он медленно подошел ко мне, и все мышцы в моем теле напряглись. Он собирался высказать мне все в лицо.
О черт.
Джастин стоял совсем близко. От него божественно пахло мылом и одеколоном. Я чувствовала тепло его тела, и мои колени стали слабеть. Он смотрел мне прямо в глаза. Без злости, но и без радости или веселья.
После нескольких секунд тишины он глубоко вздохнул и сказал:
— От тебя пахнет рвотой.
Когда я открыла рот, чтобы ответить, он развернулся и, поднявшись по лестнице, исчез наверху.
Что это было?
От меня пахло рвотой?
Он решил притвориться, будто ничего не было? Или захотел отложить месть на потом, когда домой придет Джейд? Мне предстояло помучиться в ожидании ответа.
***
Уход музыкальной группы и правда нанес бизнесу «Сэндис» урон. Сальваторе стал приглашать местных талантов, но люди заметили разницу и расходились теперь раньше обычного, да и в целом у нас стало меньше клиентов.
Я знала, что Джейд говорила с Джастином насчет выступления в ресторане, но это, насколько я слышала, не вызвало в нем интереса. Так что вы можете представить мое удивление, когда в пятницу он заявился в «Сэндис» с гитарой.
Сначала я не поняла, что это он. Потом он взглянул на меня, и у меня в животе запорхали бабочки. Он стоял у двери, словно не зная, куда дальше идти. На улице было не по сезону прохладно, поэтому он был в толстовке и шапочке. Боже, он выглядел в ней так сексуально. Вообще ему шла любая одежда, но сегодня он выглядел особенно горячо, потому что не брился несколько дней.
Учитывая то, как он со мной обращался, физическое влечение к нему не переставало меня удивлять. Наверное, сосредоточиться на физической стороне было проще. Его внешность, которая столь изменилась за годы, отвлекала меня от того, что, как я знала, было внутри. Но как бы сильно я ни хотела его в физическом плане, это желание все равно не могло сравниться с тоской по нашей дружбе. Я знала, что за всеми этими мускулами и красотой скрывался мой друг, и это вызывало печаль.
Насколько я знала, Джастин так и не рассказал о том происшествии Джейд. Меня он тоже не донимал, за что я была ему благодарна, хоть и не знала, почему он решил спустить мне это с рук.
Сегодня утром Джейд вызвали на прослушивание. Я предполагала, что он поедет в Нью-Йорк вместе с ней.
Я перестала вытирать столы и подошла к нему.
— Что ты здесь делаешь?
Он снял гитару.
— А на что похоже?
— Я думала, ты уехал в Нью-Йорк вместе с Джейд.
— Она скоро вернется. И я уже согласился на этот… концерт, — как-то пренебрежительно произнес он.
— Я думала, тебе не понравилась эта идея. Ты вроде бы говорил Джейд, что в тюрьме выступать и то лучше, чем в этой «занюханной пляжной хижине».
— Да. Но видимо она показала вашему боссу кое-какие мои записи, и он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.
— Как долго ты собираешься здесь играть?
— Не знаю. Несколько недель. Пока мы не уедем.
— Вы не останетесь на все лето?
— Нет. Этого мы не планировали.
Во мне поднялось разочарование. Мне бы обрадоваться тому, что он скоро уедет, но новость произвела противоположный эффект.