— Я не была уверена, что ты вернешься.
Прежде чем взглянуть мне в глаза, он долго молчал.
— Ничего не было, Амелия.
— Ты не обязан что-либо объяснять.
Он заговорил громче.
— Не обязан? Ты шутишь?
— О чем ты?
— Ты, кажется, думаешь, что я ничего не понимаю. Я видел твое лицо, когда она заявилась. Ты испугалась. Почему ты не можешь это признать? Почему ты не можешь признать, что происходящее между нами и тебя тоже чертовски пугает?
Я не знаю.
Когда я не ответила, он сказал:
— Мы просто прогулялись по пляжу… и поговорили. Потом я отвез ее на станцию.
— Тебя так долго не было. Я просто предположила…
— Что мы где-то трахаемся? Нет. Я поездил по округе, чтобы подумать.
— Понятно. И что вы решили?
— Она думает, мы расстались из-за того, что она тусовалась с другим, но это не так. Я решил порвать с ней еще до того, как застал их за ужином. Собственно, затем я и поехал в Нью-Йорк.
— Ты сказал это ей?
— Я не мог объяснить ей всего.
— Почему?
— Потому что мне пришлось бы признаться ей в том, в чем я еще не признался тебе… и я не хотел причинять ей еще большую боль.
— Признаться в чем?
— Помнишь, что я говорил тебе об изменах?
— Что если возникает желание изменить, то лучше просто расстаться?
— Да. В общем, у меня возникало желание изменить ей… с тобой… много раз прошлым летом. Я думал, что когда ты родишь, я стану смотреть на тебя по-другому, что тяга к тебе пропадет, но этого не случилось. Наоборот. Сейчас ты для меня сексуальна, как никогда. Но даже если между нами ничего бы и не было, мое притяжение к тебе — это признак того, что у нас с Джейд проблемы. В здоровых отношениях ты не вожделеешь кого-то другого. Это знак, что чего-то не хватает, пусть ты и не можешь сказать, чего именно. Если в голове уже все решено, то тянуть время нет смысла.
— С Джейд все хорошо?
— Не совсем.
Осознавать, что она страдает, было больно. Мне было жаль ее, и я по-прежнему не понимала, что происходит между мною и Джастином.
— Что нам теперь делать? — спросила я.
— Я уже говорил тебе, что хочу сделать.
— Ты же утром сказал, что идея была не из лучших, и что ты ничего со мной больше не хочешь.
— Такого я не говорил. Сказав, что я вышел за рамки, я имел в виду только то, что, приревновав, повел себя чересчур агрессивно и подкатил к тебе, как дикарь. Но я не сказал, что не хочу секса с тобой. И ты, кстати, тоже.
— Я объяснила тебе свои сомнения…
— И я их понимаю. Я полностью понимаю, почему ты боишься переводить наши отношения на физический уровень. Логичная часть меня думает, что ты права, но нелогичной на это плевать. Она может думать только о том, как ты прямо сейчас садишься мне на лицо и кончаешь под моим языком.
Эти слова ударили меня прямиком между ног.
Он продолжил:
— Тот факт, что ты сейчас ерзаешь, доказывает, что у тебя тоже есть нелогичная сторона. Может быть, наши нелогичные стороны должны когда-нибудь встретиться. — Он наклонился ко мне и ухмыльнулся. — Но не сегодня. Пусть ты и угрожаешь найти себе парня для секса… ты не готова. Это было бы все равно, что перепрыгнуть через весь алфавит и от буквы «А» перейти сразу к «Я».
— Ты смотрел слишком много «Улицы Сезам» с Би.
— Черт. Может. Как бы там ни было, ты сейчас на букве «А». А мой член на букве «Я». И они не совпадают. Это одна из тех вещей, которые я понял, пока ездил сегодня по округе. Что ты еще не там, несмотря на все свои разговоры про секс. — Он встал. — Я скоро вернусь.
Он пришел, что-то держа у себя за спиной.
— Что мы делали в школе, когда у нас было дерьмовое настроение или нам просто было нечего делать?
— Смотрели «Большого Лебовски».
Он достал из-за спины DVD-диск.
— Бинго.
— Не могу поверить, что он все еще у тебя.
— Всегда под рукой.
— Приготовлю попкорн, — сказала я и убежала на кухню, чувствуя облегчение из-за того, что напряжение в воздухе стало ослабевать.
Джастин был прав. Я была не готова. Я не хотела его потерять, но как бы сильно я его ни хотела, я была не готова к сексу — ни с ним, ни с кем-то еще.
Сидя в уютной тишине, мы смотрели культовый фильм. В тринадцать смотреть его было, наверное, рано, но ни его родители, ни мои не следили за тем, чем мы занимались. Начальная сцена, где главного героя макают головой в унитаз, вызвала во мне много воспоминаний. Раньше мы думали, что это самая крутецкая вещь.
На середине фильма Джастин лег на спину и положил голову мне на колени. И я, не подумав, сделала то, что показалось мне абсолютно естественным — начала перебирать его мягкие волосы.
Он издал легкий вздох удовольствия, и пока мы смотрели кино, я продолжала играть с его прядями.