Наблюдательный пункт приходится спешно покинуть, прячусь в углу. За это с меня никто не спросит. Ко мне тут многие относятся как к пустому месту. Что взять с глухой? На случай, если мы попадем к шахидам, Тарик придумал легенду — после ранения и контузии я перестала слышать, со временем говорить. Попали. Хорошо, что успели раздать всю гуманитарку и возвращались пустыми.
Меня отправляют отнести чай Абу Али и его гостю, старательно изображаю непонимание, пока мне тычут на полный поднос, это несложно, потому что я не понимаю ни сирийский, ни арабский. В какой-то момент я делаю вид, что поняла.
Очень сложно не показать радости. Я уверена, что Багиров здесь, чтобы вытащить Юрку, а брат без меня лагерь не покинет. Несмотря на страх, что поселился где-то под лопаткой и вечно напоминает о себе, сейчас у меня появилась надежда.
А вот привлекать внимание к своей персоне не стоило! Тут мне смерть и без предательства грозит.
Наши глаза встречаются всего лишь на секунду, а у меня начинают дрожать руки.
Неужели узнал?
Нет, нет и нет!
Я хочу покинуть этот лагерь инкогнито, отец ни в коем случае не должен узнать, что я оказалась не просто в Сирии, а в лагере боевиков. Пусть папа и дальше свято верит, что его «маленькая девочка» лежит на белом песке и нежится под теплым солнцем.
Час спустя возвращаются боевики, которые куда-то спешно уехали после взрыва мины. Тащат старика, у которого не осталось сил сопротивляться. На шум выходит весь лагерь…
Глава 4
Север
— Как только наверху примут решение, я свяжусь с вами. Ваши люди проводят меня до города? — говорю уверенно и расслабленно, будто не сомневаюсь в ответе.
— Майкл, зачем тебе в город? — улыбается одними губами Абу Али, тянет лениво слова. Ожидаемое поведение. Я удивился бы, отпусти они меня.
— Вы оставляете меня здесь в качестве заложника? — имитирую возмущение.
— В качестве гостя, — разводит руками. — Пока твое руководство думает, ты останешься у нас, — завуалированно угрожает командир шахидов.
— А если ответ моего начальства вам не понравится? — хмурюсь, делаю вид, что злюсь и нервничаю. На самом деле все идет по плану. Абу Али ведет плечами, перестает улыбаться. Что-либо добавлять мне не приходится, во дворе поднимается волна шума, которая растет с каждой секундой. Выхожу за командиром шахидов из дома.
Ни один мускул не дрогнул на моем лице, пока они привязывали старика к столбу и пороли за то, что его баран посмел сбежать от хозяина и проник на их территорию. За скотиной, как и за женщиной, нужно присматривать. Наказание не очень суровое — по их меркам: пятнадцать палок. Провинись женщина, ее бы забили до смерти. Для мужчины наказание — унижение.
Шахидка, которая обслуживала нас за столом, единственная, кто зажмуривается, когда палка опускается на спину старика. Сжимается вся, будто лупят ее. Остальные женщины в лагере равнодушно наблюдают за казнью. Неужели ее подвергали публичной порке? Почему меня это вообще интересует?
У меня есть более важные задачи, чем жалость к молодой шахидке. Каждая из них во имя своей веры и убеждений может совершить теракт, унеся вместе со своей еще десятки жизней.
Мне предоставляют кровать в доме, где живут командиры и их приближенные. Поселили не в общей спальне, где на полу размещаются до пятидесяти бойцов, а в комнате с тремя охранниками Абу Али. Тут понятно: мне не доверяют — и правильно делают. Долго водить шахидов за нос не получится, нужно как можно скорее организовывать побег.
К вечеру Абу Али уехал, прихватив с собой два десятка бойцов. Меня, понятно, в свои планы никто не посвящал. Моя задача — как можно скорее договориться о поставках оружия на условиях террористов. Я несколько раз разговаривал со связными в Москве, имитировал бурную деятельность, потому что телефон наверняка прослушивается. Будь я настоящим агентом, мог смело прощаться с жизнью, потому что ни одно правительство мира не стало бы соглашаться на такие условия.
К ночи командир со своими людьми не вернулся. В лагере стояла тишина, не спали лишь дозорные. Убедившись, что мой охранник крепко спит, вышел в «туалет». Проходя по коридорам, я мысленно составлял план побега. Без поддержки осуществить его будет практически невозможно. Даже если удастся покинуть лагерь, далеко по пустыне с едва дышащим Каручаевым не уйдешь.