Обогнув скальный выступ, Питер раздвинул густые ветви прибрежного кустарника и увидел в десятке метров за ним тёмный зев пещеры. Оказывается, ручей вытекал прямо из неё. Рыцарь не собирался лезть в логово дракона. Он хотел подстеречь, когда чудовище приползёт к ручью на водопой, и убить его. Теперь хитрый план Питера рухнул.
— Что ж мне так не везёт-то?! — прошипел сквозь сжатые зубы рыцарь. — Оруженосец — трус, доспехи пришлось тащить самому, еды нет, питья нет, и план боя с драконом теперь новый нужен.
В раздражении рыцарь пнул трухлявое бревно, торчащее из кустов. Неожиданно «бревно» вздулось дугой и захлестнуло рыцаря тугой петлёй. В пяти метрах от Питера из кустарника поднялась огромная змеиная голова, увенчанная кожистым гребнем. Жёлтые глаза с щелевидными вертикальными зрачками злобно уставились на замершего от неожиданности и ужаса рыцаря. Поднявшаяся над землёй гигантская змея и спелёнутый её хвостом рыцарь образовали на площадке перед пещерой огромную греческую букву «омега». Дракон сильнее сжал кольцо, пытаясь раздавить добычу. Половинки панциря со скрипом стали прогибаться внутрь, выжимая из груди рыцаря остатки воздуха. Питер захрипел и, в отчаянии взмахнув мечом, рубанул по «бревну». Дракон зашипел и выдохнул в лицо рыцаря облако пара. Питера спасли шлем и то, что он не мог дышать и зажмурился от боли. Рыцарь остервенело рубил мечом то, что мог достать. Брызги драконьей крови пузырились на металле доспехов. Пружина гигантской змеи резко разжалась, и Питер, словно камень из пращи, полетел со скалы в ручей. Оглушённый падением, он лежал в ледяной воде среди гниющих останков и бессмысленно глядел в сияющее над утёсом небо. Шлем от удара сорвало, в голове гудело. Рыцарь разевал рот, как выброшенная на берег рыба, пытаясь заполнить грудь воздухом, но смятый чудовищной змеёй панцирь мешал этому. Питер с трудом сел и с удивлением посмотрел на словно молью изъеденный шлем и превратившийся в кинжал истаявший меч.
— Кислота! — понял рыцарь. — В крови и слюне чудовища сильная кислота. Вот тот «огонь», которым «плюёт» в своих врагов дракон.
Питер разрезал остатками меча кожаные завязки панциря. Половинки разошлись, и дышать сразу стало легче. Стараясь не спускать глаз с нависшего над ручьём утёса, рыцарь задом, на ощупь, оскальзываясь на камнях и останках, попятился к противоположному берегу. Он почти добрался, когда на фоне безоблачного неба над утёсом поднялась голова гигантской змеи.
— Господи, помоги мне! — в предсмертном ужасе прошептал рыцарь, глядя, как чудовище всё выше вздымает своё огромное тело.
С изумлением Питер увидел, как раздувается бревноподобное тело змеи, как словно из ниоткуда вырастают короткие передние лапы с длинными кинжаловидными когтями на них, и вот уже не змея, а огромный дракон стоит на краю утёса на задних лапах и хвосте, злобно глядя на непрошенного пришельца внизу. Неожиданно между задними и передними лапами чудовища распахнулись огромные паруса кожистых перепонок, и дракон взмыл в воздух. Глядя на падающую на него смерть, рыцарь в последнем усилии рванулся назад, но упёрся спиною в прибрежный валун. Смирившись с неизбежным, Питер закрыл глаза. Он ждал смерть, но её всё не было. Где-то рядом страшно шипел, бил крыльями и хвостом по воде дракон, а рыцарь оставался жив и невредим!
Питер открыл глаза. Нанизавшись горлом на его торчащее вверх копьё, над рыцарем бился в конвульсиях дракон. Тупой конец копья глубоко ушёл под прибрежный валун, прислонившись к которому сидел в воде рыцарь. Остриё копья вышло из левого глаза чудовища, туша которого стала проседать по древку всё ниже и ниже, грозя погрести под собой незадачливого рыцаря. Питер неуклюже выскользнул из-под него, стараясь не попасть под удар когтистой лапы или струи кислотной крови. Отбежав от агонизирующего чудовища подальше, рыцарь отбросил пузырящийся от драконьей крови щит и огрызок меча. Он остался совершенно безоружен!
Питер огляделся. Вокруг валялись ржавые остатки рыцарских мечей, булав и кинжалов. Наконец, в прибрежных кустах Питеру удалось найти неплохо сохранившуюся секиру. Видимо, её бывший владелец совсем недавно пытался «освободить сокровище».
— Может, подождать, пока гад сам издохнет? — подумал рыцарь, глядя на судороги дракона. — А если нет? Кто знает, насколько эта тварь живуча? Ишь, как бьётся! Того и гляди, либо сама освободиться, либо копьё выдернет. Нет, ждать нельзя!
Рыцарь осторожно подкрался к дракону со стороны выколотого глаза и, широко размахнувшись, что есть силы, рубанул чуть ниже насаженной на копьё головы. Ударом перепонки рыцаря отбросило на несколько метров. С трудом выбравшись из кустарника, Питер ощупал себя. Его вновь спас панцирь. Рёбра, кажется, целы, хотя вся грудь наверняка представляет собой сплошной синяк. Подобрав по пути выпавшую из рук секиру, рыцарь вернулся к дракону. Конечно, он не смог одним ударом отрубить тому голову, но, судя по всему, сумел перебить позвоночник. Голова чудовища, спустившись по древку копья, лежала на валуне, а бревноподобное вновь тело беспомощно извивалось в конвульсиях в ручье. Перепонки и лапы со страшными когтями исчезли. Из пасти змеи, шипя и пузырясь, вытекала кровь, смешанная со слюной.