— В будущем, по крайней мере, в этой версии, меня прокляли. Я… ну, я умираю, и, по всей видимости, ты не можешь этого допустить. Поэтому ты вернулся за мной, вернее, за этим ожерельем. Оно должно…
— Я знаю, что оно делает, Грейнджер, — его голос был так напряжен, что звучал надломлено. — Так и где именно эта альтернативная версия меня?
— В моей квартире. Он… ты находился там, в основном, с того дня, как прибыл, не то чтобы тебе это очень нравится.
— Мы женаты? Как ты можешь быть уверена, что это на самом деле я? — в его голосе слышалось удивление, или, может быть, это было неверие, но он до сих пор не поднял глаз с фотографии.
Гермиона сухо рассмеялась.
— Поверь мне, я уверена, и да. Женаты почти семнадцать лет. Мы, кажется, счастливы, если верить тому, что ты говоришь. У нас есть дом во французской провинции, и я только что объявила о своей заявке на пост Министра Магии, вот почему Сисели Сандерс сочла необходимым проклясть меня, чертова стерва. И ты знаешь, какой завтрак я люблю по выходным и как я пью чай. Ты все еще сводишь меня с ума, даже два десятилетия спустя, что ни в малейшей степени меня не удивляет… — слеза скатилась из уголка глаза, и она всхлипнула, отчаянно желая, чтобы он услышал все это и влюбился в идею о них вместе так же безумно, как и она. — Мы любим друг друга.
Малфой сглотнул, мышцы шеи напряглись, и он все же поднял на нее свои глаза. Он хранил мучительное молчание, изучая ее в течение долгих минут. Наконец, когда она почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется, он подошел к двери и легко повернул дверную ручку, которая доставила ей столько хлопот, придерживая ее открытой и жестом предлагая ей пройти.
Выдохнув с облегчением, она приняла приглашение, вошла в западное крыло и последовала за ним в тишине через несколько залов, пока они, наконец, не остановились у двойных дверей с замысловатыми рунами, выгравированными на поверхности. Нахмурив лоб и сжав губы, он распахнул двери.
У Гермионы перехватило дыхание от несметного количества предметов в огромной комнате: шкатулки с великолепными драгоценностями, магические артефакты и статуи. Гермиона зашла в комнату, хотя Драко остался на пороге, сцепив руки перед собой. Подойдя к нескольким манекенам, стоящим у дальней стены, она с изумлением разглядывала потрясающие старинные мантии, тонкие нитки которых сотканы в сложные узоры.
Рядом с ними стоял стол с диадемами, каждая инкрустирована драгоценными камнями любого размера, формы и цвета. Затем она увидела ящик с книгами, настолько старыми, что они, должно быть, передавались из поколения в поколение, после ее внимание привлекла коллекция средневекового оружия и палочек.
— Все это так невероятно, — выдохнула она, приподняв брови и продолжая рассматривать комнату.
— Ты, кажется, совсем не шокирована тем, что мы в конечном итоге будем вместе, — он все еще был… напряжен. Тон его голоса ей не понравился, и пикси бесновались у нее в животе.
— Я была в шоке. Честно говоря, я не поверила этому, — на ее губах появилась полуулыбка, когда она наткнулась на ряды колец за стеклом очередного стеллажа. Она попыталась угадать то, что подарил ей Малфой, и ее взгляд остановился на изящном колечке с большим бриллиантом в окружении рубинов. — Но ты умеешь убеждать, — пробормотала она уголком рта, отвернувшись от украшений и нежно улыбаясь ему. — То, что ты рассказал мне о нашей жизни… вряд ли ты все это придумал.
Гермиона ощутила тяжесть его взгляда и залилась краской.
— Немного странно, что ты так близко меня знаешь, — признался он. — Трудновато поверить во что-либо из этого.
Подойдя к дальней стене, он выдвинул ящик, достал тот самый черный опал и протянул ей, как если бы это была дешевая побрякушка.
— Ты уверен? — во рту пересохло, когда она приблизилась к нему, внимательно изучая гигантский камень.
Он фыркнул и сунул украшение ей в руки.
— Если тебе оно так нужно, оно твое. По крайней мере, так ты получила его добровольно.
— Спасибо, Малфой, — искренне сказала она, надежно укладывая ожерелье в сумку. — Ты сейчас очень сильно осчастливил самого себя, — она легко рассмеялась, но заметила, что он все еще напряжен и неуверен.
— Ты зовешь его Драко? — его взгляд метался по ее лицу, замечая каждую мелочь, словно откладывая все в памяти.
— Иногда, когда он меня не бесит, а это довольно частое явление.
— Как он зовет тебя?
Она не смогла сдержать счастливой улыбки.
— Обычно ты зовешь меня любимой, хотя я ругалась с тобой из-за этого несколько дней. Когда ты наглеешь, то дорогая. Иногда это все еще Грейнджер, и еще реже Гермиона.
Драко смотрел на нее сквозь полуприкрытые ресницы, его губы дернулись в едва заметной ухмылке, но тут же снова скривились в недовольстве.
— Он тебя целовал?
Вот оно, это ужасное ноющее чувство в животе, постепенно скручивающее ее внутренности в тугой узел.
— Драко…
Она отвернулась, отмахиваясь от него, но он обхватил рукой ее тонкое запястье, останавливая ее.
— Ты не зовешь меня Драко. Так целовал? Это всего лишь вопрос, Грейнджер. И довольно простой, учитывая, что ты сегодня чуть не украла ожерелье моей бабки, — в его голосе звучали сердитые нотки, которые когда-то были так ей знакомы, целую жизнь назад, когда он был еще злобным ребенком, но она так давно не слышала их, что отшатнулась от него.
— Мерлин, Малфой. Может успокоишься?
Он слишком громко фыркнул, перекрывая ей путь и заставляя ее остановиться.
— Он целовал тебя! Урод хренов… — на его лице появилось отвращение, и тут же он, казалось, осознал кое-что еще. — Ты с ним трахалась?
Гермиона резко подняла голову и дернула руку для пощечины или проклятья, но вместо этого сжала ее в кулак.
Драко побледнел, губы приоткрылись в полном неверии, когда он отступил на два шага.
— Ты действительно спала с ним — со мной?
Злые слезы текли по ее щекам, и она яростно пыталась стереть их.
— Это не… все не так. Это ведь не просто кто-то, это ты!
— Да! — крикнул он, выпрямляясь во весь рост и насмехаясь над ней. — В этом-то, блядь, все и дело, Грейнджер! Ты трахнула меня без моего ведома. У тебя уже есть такой опыт. Так что допустим, эта грандиозная жизнь, которая нас ждет, все же случилась — ты отняла что-то у нас! У меня! Как бы ты себя чувствовала, если бы я уже знал тебя так близко? Уже видел тебя голой? Это вторжение в мою личную жизнь! — Драко замолчал, взволнованно запустив руку в волосы. — Этот твой муженек? Он вернется к своей жене, а ты? Что ж, а у тебя останется один разъяренный Малфой, который сейчас едва может смотреть на тебя.
Каждое слово резало сердце, разрывало на мелкие части, пока она тщетно пыталась сказать хоть что-нибудь сквозь рыдания.
— Драко, это не…
— Вот почему ты пришла со мной сегодня? — его голос звучал ехидно, лицо искажено отвращением. — Это не имело ничего общего ни со мной, ни с каким-то нашим совместным будущим, верно? Мерлин, я думал, что я тебе нравлюсь! — он подошел к камину и схватил мешочек с летучим порохом. — Уходи, Грейнджер.
— Драко, но ты мне правда нравишься! Я знаю, это звучит безумно, но я люблю…
— Не смей этого говорить. Ты меня не знаешь. Ты знаешь какую-то путешествующую во времени версию меня, но теперь этого никогда не произойдет, так что возвращайся к нему. Забирай свое долбаное ожерелье, забирай все, что хочешь, только, блядь, уходи, — он не стал дожидаться ее. Бросив мешочек обратно на каминную полку, он выбежал из комнаты, громко хлопнув дверьми.
***
Гермиона вышла из камина с угрюмым лицом и размазанной по щекам тушью, ее взгляд скользнул по пустому месту на диване. Сбросив туфли, она устало поплелась в свою спальню. Драко дремал на ее кровати с раскрытой книгой в руках.
Она пересекла комнату и устроилась в своем изысканном платье на краю кровати. Он скоро уйдет. Этот ее странный седовласый муж, которого она одолжила на неделю. Это все еще был он, тот Драко, который несколько минут назад кричал на нее до посинения, но одна очень большая разница заключалась в том, что тот, кто был в ее постели, уже знал, что любит ее.