Со всей мощью Хогвартс-экспресса разум все же к ней вернулся, она несколько раз моргнула, прочистила горло и снова оттолкнула его.
— Как нынешняя Гермиона Грейнджер, я скажу тебе, что в любом возрасте я бы не одобрила, чтобы мой муж спал с другими женщинами — независимо от того, является ли она другой версией меня или нет.
Его губы растянулись в ухмылке, и он глухо рассмеялся, отступая.
— Как скажешь, дорогая. А сейчас, — он в предвкушении потер ладони, — надо разобраться с Гринготтсом, и, к сожалению, я вынужден настоять на том, что должен туда сходить.
— Сколько еще раз я должна сказать тебе «нет»?
Его ухмылка превратилась в улыбку, и он пожал плечами.
— Ну, сколько бы раз ты ни говорила, я могу сказать это по крайней мере на два раза больше, чем ты. Я свободно говорю по-французски и по-испански, а ты с трудом разбираешься в меню, когда мы в нашем загородном доме.
Вспышка гнева охватила ее, и она начала размахивать руками.
— Ну все, с меня хватит! Хватит говорить о будущей мне! Если то, что ты говоришь, правда, тогда я узнаю обо всех твоих ужасных привычках, когда придет время. Я не хочу больше ничего слышать, — не обращая внимания на, то как он закатил глаза, она продолжила: — Так, ты не покидаешь эту квартиру. Дай мне один день, ладно? У меня есть идеи, и я хочу покопаться в архивах. Если все это окажется бесполезным, мы обсудим, как доставить тебя в Гринготтс.
— И что мне делать здесь весь день? — хотя мужчине уже перевалило за сорок, в его голосе слышались ноющие интонации капризного ребенка.
— Мне все равно. Читай, лови мух, или… не знаю, придумай план, который не предполагает, что я пойду в Поместье, оглушив нынешнего Драко Малфоя, под ручку с самозванцем на двадцать лет старше вместо него?
Снова закатив серые глаза, Малфой наконец удалился вглубь квартиры и плюхнулся в ее любимое кресло.
— Знаешь, я вообще-то собирался использовать чары гламура. Я не настолько глуп, чтобы пытаться войти в Поместье теперь, когда стал выглядеть намного лучше.
Ее взгляд метнулся к нему, она прищурилась, заметив его самодовольную, кривую улыбку.
— Я приду домой на обед. Хочешь чего-нибудь?
С громким стоном он уперся пятками в журнальный столик и аккуратно скрестил руки за шеей.
— Сэндвич с индейкой на ржаном хлебе, если не сложно, любимая. И ты не могла бы заскочить в Косой переулок за дополнительным комплектом одежды для меня? Сисели, — он презрительно произнес это имя, — украла мой багаж.
На часах было только семь тридцать утра, а Гермиона уже чувствовала надвигающуюся головную боль, когда вошла в камин.
***
Откинувшись назад в своем плоском неудобном кресле, Гермиона не могла оторвать глаз от задницы Малфоя. Любование видом тут было совершенно ни при чем — хотя со стороны, наверно, казалось, что именно этим она и занимается. Нет, она просто пыталась выяснить, какой размер одежды он носит.
— Ты заглядываешься на Малфоевскую задницу? — голос Гарри прямо у уха напугал ее, и она, не глядя, ударила его через плечо.
Быстро отвернувшись, Гермиона взяла перо и начала черкать какую-то ерунду в отчете перед ней, скривившись, когда поняла, что теперь ей придется все переделывать.
— Доброе утро, Гарри, — вдруг ее осенило, и она снова развернулась, — Скажи, а какой размер штанов ты носишь?
— Тридцатый или тридцать второй, а что?
Гермиона откинулась на спинку кресла, снова глядя на задницу Малфоя, когда он склонился над столом ее коллеги.
— А он? — спросила она, дернув подбородком. — Как думаешь, какой у него размер?
— Что? Гермиона, ты сдурела?
Она повернулась, прищурившись.
— Отвечай на вопрос, Поттер.
— С такой тощей задницей, вероятно, двадцать восьмой, — усмехнулся Гарри, облокотившись о край ее стола, взял из ее тарелки карамельку и развернул обертку зубами. — С чего это тебя так волнуют формы Малфоя?
Щеки залил жар.
— Ничего они меня не волнуют. Я просто… интересуюсь несоответствиями между мужскими и женскими брюками.
Громко фыркнув, Гарри сунул конфету в рот.
— Ясненько. Что ты делаешь в обед?
Гермиона выставляла себя полной дурой. Застонав, она вскочила с места и сложила пергаменты на столе.
— Я не знаю. Я… мне пора идти. Нужно еще заглянуть в Архив и поискать кое-что по этому делу. Увидимся позже, хорошо?
Ноги быстро понесли ее к лифту, и как только двери за ней закрылись, она села на корточки и уткнулась лицом в колени.
***
Аврор Джейкобс сверлил ее взглядом, когда она достала с полки еще один фолиант и добавила его в парящую рядом с ней неустойчивую стопку. Что ж, если Сисели настаивала на том, чтобы за ней следили под плохо завуалированным предлогом защиты, этот охранник мог и понаблюдать, как она читает. Как замечательно.
Вполне довольная собранными ею книгами, Гермиона повернула к столу в глубине читального зала. Джейкобс последовал за ней, находясь достаточно далеко, чтобы дать ей ложное ощущение уединения, но достаточно близко, что ей хватило одного пристального взгляда через плечо, чтобы почувствовать всю власть Сисели Сандерс.
Хорошо хоть у Главы Отдела Тайн не хватало влияния, чтобы приставить к Гермионе круглосуточную охрану. На это не было никаких причин, она никоим образом не представляла угрозы, и подозреваемый не угрожал ей, так почему же Сисели была таким параноиком?
Пролистывая первую книгу, «Неудачи и несчастья в путешествиях во времени: поучительный рассказ», она заметила, что только пассивно просматривает страницы. Книга больше напоминала истории тех, кто совершал кратковременные прыжки, как те, что она делала на третьем курсе, и рассказы о том, что произошло после. Их можно было приравнять к детским сказкам.
Захлопнув фолиант, Гермиона осторожно отодвинула его в сторону, чтобы после выписать из Архива. Вторая книга была написана Д.К. Румейджем и исчепывающе назвалась «Теория времени Румейджа».
Это была не очень толстая книга с движущимися иллюстрациями. Замысловатые рисунки и графики подробно описывали его теорию. Румейдж, сам путешествовавший во времени, считал, что время существует не только в линейной плоскости, всегда движущейся вперед, но и что из-за вмешательства во время одновременно существует несколько реальностей.
Совершенно забыв, где находится, Гермиона сбросила туфли и подогнула под себя ноги, положив книгу себе на колени.
Время, со всеми его неприятными сложностями, не просто существует в реальности, о которой мы знаем в настоящем. С момента путешествия начинается новая цепная реакция. Настоящее раскалывается, и появляется сдвинутая, но в конечном итоге параллельная временная шкала.
Затем путешественник возвращается в свою неизменную временную линию, позволяя измененной реальности продолжаться по ее собственному курсу. Можно утверждать, что мультивселенная на самом деле бесконечна, поскольку реальности снова и снова разделяются.
Те, кто изучает искусство Прорицания, скажут вам, что, независимо от пути, наши души в конечном итоге окажутся там, где им суждено. Мы не можем изменить окончательный финал, только пути, которыми мы к нему пришли. Скептики считают, что каждая реальность — это отдельная и уникальная вселенная с разными результатами и последствиями.
Путешествовать между мультивселенными в настоящее время невозможно. Поэтому у нас нет возможности изучить это явление. Все, что мы можем предположить, это то, что, нарушая временные линии, мы вызываем огромные и постоянные изменения в будущем; независимо от того, существует ли только одно будущее или бесконечное количество их.
Откинувшись на спинку кресла, Гермиона закусила губу и попыталась разобраться в непонятной теме и в том, что это могло значить для нее. Теоретически, когда Драко вообще вернулся в прошлое, он уже вызвал сдвиг на временной шкале, создав новую параллельную реальность. Затем он попытается вернуться в свое собственное время, таким образом, полностью покинув их реальность и оставив чистый лист для ее собственного будущего. Того, где она, вполне возможно, не выйдет замуж за Малфоя — никакой свадьбы в винограднике или горячего какао на Рождество.