– Соблюдать осторожность. Мы знаем, что город живой, и тут могут оказаться… охранники. Это было бы логично.
Эдик забурчал. Капитан повернулся к нему.
– Что?
– Я сказал, что во время гражданской войны на завод нападать бессмысленно. У них другие методы выяснять отношения.
– С чего ты взял, что драка на улице была признаком гражданской? – спросил Пестель.
– А что же это еще, если… Если они убивают даже…. – но закончить Эдик не мог, он понимал, что за упоминание зеленокожей цветущей девушки его поднимут на смех, но отказаться от этого образа был уже не в силах.
– Ладно, двинулись, – приказал капитан.
Здание оказалось примитивным, в нем было все устроено по принципу ломаной восьмисторонней спирали. В центре оказался зал, набитый уже виденными каменными плиточками. Света тут было достаточно, потому что в крыше были устроены настоящие световые люки, только затянуты они были не стеклом, разумеется, а чем-то зеленым и довольно мягким на вид. Видеть этот сумрачный свет на лицах товарищей было отчего-то неприятно. Но Ростик вспомнил только-только установленные в центре Боловска и не работающие после Переноса уличные ртутные лампы, дающие совершенно неестественный свет, и успокоился. У людей со светом тоже случались промашки.
В помещении, когда они огляделись, оказались не только таблички. В середине небольшого подиума стояла какая-то лодка, словно бы рыбина, распухшая от икры в середине. В ней было метров семь длины и почти четыре ширины. Впереди определенно были установлены два кресла, на которых могли бы усидеть двое зеленокожих. Еще одно кресло было сверху, над странного вида котлом из чего-то, что напоминало бы металл, если бы не резалось ножом и не имело прожилок, как дерево.
– Что это может быть? – спросил капитан.
Разумеется, ему никто не ответил. Это сооружение было машиной, но такого типа и такого назначения, что могло оказаться чем угодно. Единственную догадку высказал, разумеется, Пестель:
– Почему-то кажется, этот аппарат разобран, а не недостроен. Впрочем, не знаю.
– Пожалуй, они бы тут работали, если бы не дрались на улицах, – сказал Ростик. Его голос в гулком пустом зале отозвался более мрачным и громким эхом, чем ему хотелось бы.
Внезапно в темном уголке, у стены, Эдик нашел такой же каменный стол, какой они видели в библиотеке. На нем, кроме изрядного слоя каменных крошек, лежали большие листы, раскатанные из странной серой пульпы. При прикосновении материал издавал звук, который все они уже стали забывать, – так шуршала плотная бумага.
На листах оказались рисунки, а не иероглифы или пиктограммы. На нижнем, самом большом и подробном, была изображена та самая лодка, которую нашли на подиуме. Внутри ее котла был нарисован какой-то огонь.
– Или энергия, – пояснил Пестель. – Эти вот искорки совсем необязательно означают дым, хотя снизу виден сборник для золы и даже что-то вроде небольшой трубы.
– Значит, энергия… И куда они ее направляют? – спросил капитан.
– Мне кажется, – Пестель поводил грязным пальцем с обломанным ногтем по чертежу, – вот по этим толстым металлическим, судя по всему, шинам она поступала на вот эти четыре выносных блина, обращенных вниз. И эта штука управлялась поворотами блинов с переднего сиденья. То есть они работают по принципу сопла.
– Согласен, – сказал Антон, – причем понятно, почему их два. Одному водиле двигать блинами явно не хватило бы сил.
– Зеленые очень сильны, – вмешался в разговор Эдик, но продолжения тема не получила.
– Так, скручиваем чертежи, и к машине. Нам еще назад скакать, – приказал Дондик.
Чертежи захватили с собой. Пожалуй, это было не совсем честно по отношению к тем, кто на этом заводе работал, но это было разумнее всего. Помимо смутного ощущения, что чертежи могли оказаться ключом к немалым странностям этого мира, в нем легко осознавался тип рисунка, который придется использовать при наведении дипломатических отношений с зелеными. Что их придется наводить, Ростик не сомневался ни минуты.
Назад поехали медленнее, должно быть, Чернобров берег мотор или пытался компенсировать лишний расход топлива, вызванный заездом на завод. Хотя, с другой стороны, подумал Ростик, расстояния они толком не знали, поэтому должны были взять горючее с запасом.
На обратной дороге, кажется, только Ким оставался на ногах, все остальные спали.
Перед своей позицией они появились уже после наступившей темноты, когда солнце погасло. Путь им освещали ракетами, и это оказалось делом непростым, потому что из темноты, против своего обыкновения, появились насекомые.
Антон, по привычке, прицелился в самую густую кучу богомолов, но Дондик, бледный, с ввалившимися глазами, что почему-то особенно хорошо было видно в призрачном свете ракет, прокричал, чтобы он не привлекал чрезмерного внимания. Чтобы не произошло ненужной и невыигрышной свалки, он даже вылез из кабины в кузов и стоял рядом с ребятами, держась за скобы.
И все-таки, когда насекомых стало очень уж много, пришлось расчищать себе путь огнеметом. Впрочем, их уже поддерживали – и очень аккуратно – ребята из окопов, и все прошло довольно гладко.
Лишь капитан, озабоченно глядя на несколько десятков огоньков от очередей, вдруг проговорил раздраженно:
– Зря шмаляют. Мы и так пробились, а боеприпасы еще понадобятся. Недавно подсчитали – патронов на зиму осталось меньше, чем нужно.
От этой его проговорки по спине у Ростика прошелся холодок. Кому как не ему было знать, что только огнем – днем и ночью – им удавалось сдержать богомолов и всех остальных, которых тут становилось все больше.
Глава 12
Уже когда БМП вкатила на позицию у Бобырей, откуда утром они и отправлялись к городу каменных таблиц, стало ясно, что бой идет нешуточный. Выпрыгнув из машины, Ростик даже замер на несколько мгновений. Стреляли на позициях слева от их сектора, по всей видимости, какая-то заварушка началась справа, у вагоноремонтного завода. Там тоже взлетали ракеты и доносились очереди, а ведь там считалось тихо, туда войска отводили для отдыха.
Когда Дондик осмотрелся, он поманил рукой всех, кто ездил с ним, и неторопливо, но и не особенно дружески, а уже начальственно повел их за собой, в штаб Достальского. Сам лейтенант, с лихорадочными пятнами на щеках, сидел на крыше какого-то дома, повыше, и в бинокль осматривался. Узнав, что к нему явились те, кого выслали к неизвестному городу поутру, он спустился. Входя в комнатку, где расположились ребята, он сказал:
– А мы уж думали, вас зажали в клещи и…
– Давят? – с удивлением спросил Антон.
– Еще как. – Достальский подошел к ведру с водой, зачерпнул кружкой коричневатой жижи и с жадностью выпил. – Где начальство?
– Я здесь, – из двери показался Дондик. Он, оказывается, писал рапорт или отчет. Ребят, по всей видимости, он не отпускал на случай, если ему придется что-то уточнить.
А может, и не только, подумал Ростик. И оказался прав.
– Вам что-нибудь нужно, товарищ капитан? – спросил Достальский. Ростик с удивлением почувствовал, что узел напряжения внутри его, с которым он прожил целый день, отпускает, словно он вернулся домой.
– Мне ничего не нужно, – отчеканил Дондик.
– А ребята вам еще нужны?
Дондик посмотрел на каждого, с кем сегодня трясся на БМП, потом ответил:
– Думаю, будет лучше, если они еще тут посидят.
– Тогда, может, их покормить?
Ни от кого не укрылось, что от последней фразы капитана Достальский занервничал. Дондик это тоже почувствовал. Повел головой из стороны в сторону и согласился:
– Можно и покормить.
Ким напрягся, Ростик, как ни странно, тоже. Лишь Антон вытянул ноги и улегся затылком на стену, пытаясь на лавочке сидеть так, словно лежал в мягком, удобном для дремы кресле. Эдик ходил от окна к окну, пытаясь в низкие, по-деревенски маленькие окошки высмотреть, что творится снаружи.