«Ого! - мысленно вскрикнула Лена - Да это же ботан!» - по полупустой комнате в растянутой футболке и шортах бродил тот самый ее главный враг. «Великий детектив! - язвительные мысли роились в голове девушки. - Наверняка думал, что все лучшее должно быть у него, но живет в халупе. Да еще и тут появляется отсталая девчонка, мало того в его классе, так еще и в джинсах стоимостью, как его дом». Судя по всему, жил парень ужасно бедно. За окном виднелся продавленный диван, обеденный стол, где лежали учебники и сколоченный из досок стеллаж с одеждой.
Лене, от нищеты обидчика, на душе стало не намного легче, да и смола липла к одежде.
Она совсем забыла, проводя время в основном дома, что на ель просто так сесть нельзя. Теперь все будет в пятнах.
Девушка побрела обратно, чувствуя себя еще хуже, чем до выхода. Ко всем проблемам прибавилась еще грязная одежда, да и родители наверняка дома, обыскались ее и злы.
Но все было хуже. Ее отсутствия просто не заметили. Зайдя в дом, Лена поняла, что мать и отец опять закрылись в комнате, и оживленно обсуждают их будущее с новым ребенком. Еще никогда девушка не слышала, чтобы родители так ворковали и ее это больно ранило. Тихо поднявшись в комнату, она осознала еще и то, что получается, что к ней ни кто не зашел. Родители вернулись, в доме больной ребенок, но они не зашли и не спросили как она, не предложили поесть, не померили температуру. А может они забыли, что она болеет? А может о самом ее существовании? Ведь должны же они были по дороге домой вспомнить, что в школу заезжать не надо, а значит понять, что дочь больна.
Сидя в темноте, она уже не могла рыдать, а просто тихо выла.
- Я твой друг! - тонкие, едва ощутимые руки, обвили тело Лены, а щеки коснулись губы.
Девушка поборола желание упасть в обморок и резко повернулась. Сердце замерло на секунду. Рядом с ее лицом замерло серое, полупрозрачное лицо все той же девушки. Глаза незнакомки были в паре сантиметров от глаз Лены. В них будто что-то плескалось, вспыхивало и гасло, завораживая и заставляя забыть о страхе.
- Я твой друг! - Лена ощутила дыхание на лице, даже запах изо рта мятной зубной пасты, холодок на теле от пальцев. Она ждала, что видение исчезнет, как и раньше, но оно не уходило.
Вместо предполагаемого ужаса, девушка ощутила спокойствие. Плакать расхотелось, боль, сжимающая грудь, прошла. Даже мысли прояснились.
- Сп-п-пы-а-аа-сс-си-па! - выдохнула Лена.
- Я твой друг! - обняла ее еще крепче девушка.
«Нужно собраться и спросить, как ее зовут» - сказанной вслух фразы было уже слишком много, слишком тяжело она далась.
- Гала.
«Может быть, я сказала это вслух? Она ответила! Она говорит со мной!» - мысли стучали, как африканские барабаны.
- Ты не сказала, - тонкие синеватые губы едва шевелились. - Но я читаю твои мысли, я же твой друг. Можешь не напрягаться, рассказывай мне все, что захочешь, мыслями.
«Кто ты?»
- Я твой друг!
«Или я сошла с ума?»
- Если я тебе не нужна, я уйду. - синие губы призрачной подруги сжались в ниточку, глаза кольнули холодом.
«Нет!» - Лена попыталась схватить, направившуюся к двери, Галу. «Нет! Пожалуйста, не уходи!». Руки прошли сквозь эфемерное тело, но Гала вернулась.
Она не хотела отпускать то ощущение НЕодиночества, которое впервые в жизни согрело ее изнутри. Ей стало просто наплевать, реальна подруга или нет, главное, что она есть. Она рядом. И снова обнимает ее.
- Почему тебе страшно, Лена?
«Откуда ты знаешь, что мне страшно?»
- Не пугайся. Я же чувствую твои эмоции. Я твой друг!
«Постараюсь. Ты удивляешь меня. А боюсь я одноклассников. Они хотят меня побить».
- А почему ты не пожалуешься маме и папе?
«Ты серьезно думаешь, что им есть до этого дело?»
Ленины мысли закружились, а потом понеслись, как скорый поезд, сметая на своем пути осторожность и недоверие к чудом обретенной подруге. Она высказала все, что копилось в душе. Каждую мелочь, каждую обиду.
Как мать забыла (а скорее всего специально оставила) трехлетнюю Лену дома и уехала на весь день. Только вот успела вернуться раньше отца. И ни кто не узнал об этом. Первое воспоминание девочки: она сидит в темном коридоре, на холодном полу и плачет, стуча мокрыми маленькими кулачками в дверь. И время кажется бесконечным, и то невероятное ощущение одиночества, которое, будто мороз щиплет кожу.
А потом, когда исполнилось четыре, а она так и не заговорила, пошла бесконечная череда больниц в ее жизни. Родители не щадили Лену и не давали ей передышки. Все детство, до восьми лет слилось одно «открой рот - скажи то - скажи это - не молчи - давай пытайся - вредная у вас девочка».