И между нами были не просто отношения, это было начало чего-то настолько прекрасного, что моё сердце было готово разорваться.
Я никогда не была в отношениях, которые казались настолько идеальными и правильными. Не то, чтобы мы сами были идеальными. Мы были далеки от этого. Мы всё ещё пререкались и спорили. Мы всё ещё пытались обойти друг друга. Но это только делало нашу историю ещё более невероятной.
Моё прошлое сломало меня, и я ненавидела это признавать. Отказ Нолана от того, что я считала любовью, уронил мою самооценку до самого дна. Он не только заставил меня чувствовать себя нежеланной. Он сломал меня.
Уайетт же сделал нечто противоположное. Он заполнил все те пустоты у меня в груди и пообещал мне, что он и дальше будет заполнять их, пока мне это будет нужно. Расстояние не пугало его и не встало у нас на пути. Он принял наши различия и ценил меня за то, какая я есть. Он заставил меня почувствовать себя любимой, значимой, желанной. Он исцелил меня.
Наша любовь исцелила меня.
Я смотрела, как он наклонился над тарелкой и работал над мельчайшими деталями и украшением блюда, после чего вытер края тарелки полотенцем. Его профиль был подсвечен сверху ярким светом, выделив линию его подбородка и нос, подчеркнув его мужественные скулы и бритую часть головы. Его колпак стоял прямо, а накрахмаленный китель облегал его мускулистое тело. Я наблюдала за тем, как уверенно его руки полили мясо соусом, а затем изящно посыпали его молодой зеленью, превратив самое обычное блюдо в произведение искусства.
Мне так повезло, что я была с ним знакома. Не потому что я любила его, но потому что он был так хорош в том, что делал, и он целенаправленно доводил своё мастерство до совершенства и был лучшим шеф-поваром в округе. Я никогда не встречала мужчину, которого бы я уважала и любила больше.
И я знала, что как бы я на него не сердилась, я уже больше не встречу другого такого мужчину, который сможет сравниться с ним.
Почувствовав на себе мой взгляд, он передал тарелку официанту и повернулся ко мне. Его рот расплылся в той самой обворожительной улыбке, и он удивлённо наклонил голову.
— Ну как? — спросил он, не поздоровавшись.
Я приподняла одно плечо.
— Сложно сказать.
— Ты там всех сделала? — спросил он.
Теребя своё колечко, я снова пожала теперь уже обоими плечами.
— Надеюсь.
Он начал кивать и смеяться.
— Уверен, что ты сделала всех.
Его уверенность в моих силах заставила мои щёки покраснеть, и тут я поняла, что вся кухня остановилась и смотрела на нас.
Уайетт приподнял подбородок и сказал:
— Иди сюда.
Этот небольшой приказ полностью уничтожил меня. Он перестал обращать внимание на кухню и еду, которая скапливалась перед ним. Он не замечал, что все наблюдают за нами, и как шумят гости по ту сторону двери. Он видел только меня.
И он хотел только меня.
И я сделала именно то, что сделала бы любая разумная, рациональная девушка. Я побежала к нему и прыгнула ему на руки, позволив ему поймать меня.
Его руки обхватили мои ноги. Он подхватил меня, в то время как наши губы столкнулись друг с другом. Мы целовались, как и всегда, отчаянно и жадно, как будто мы ждали этого момента всю нашу жизнь. Я обхватила руками его лицо, пробуя его на вкус, бабочки роились у меня в животе, а между ногами нарастало тепло.
Боже, как ему удавалось проделывать это со мной каждый раз? Неужели так будет всегда?
Да, инстинктивно я знала это. Да, я буду всегда дико хотеть Уайетта и безумно любить и сводить его с ума. И он будет делать то же самое со мной.
Кухня взорвалась от возгласов и воплей, и непристойных предложений. Мы оторвались друг от друга и улыбнулись.
— Я люблю тебя, шеф, — прошептала я ему.
Его глаза потемнели, и он сжал мои ягодицы.
— Я люблю тебя, Кай. Пошли отсюда?
— Куда?
Он поставил меня на пол и быстро прижал меня к себе.
— Куда угодно.
— А как же кухня?
— К чёрту кухню, — засмеялся он. — Нам надо отпраздновать.
— Отпраздновать что?
Его улыбка сделалась хитрой.
— Что ты наконец-то уходишь.
— Это ещё не конец!
— Я же могу надеяться.
Я засмеялась, потому что он был нелепым, смешным и моим.
— Если мы оба уйдём, кто будет управлять сегодня кухней?
Он повернул голову и закричал:
— Диллон, ты за старшую.
— Что? — крикнула она в ответ.
Уайетт повернулся к Бенни.
— Не поможешь мне, дружище?
Бенни ухмыльнулся.
— С удовольствием.
— Что? — повторила Диллон ещё громче.
Я улыбнулась своей подруге.
— Я тебе должна.
Она закатила глаза и поправила бандану.
— Ты мне должна в десять раз больше.
Уайетт снял свой колпак и кинул в неё.
— Постарайся тут всё не спалить.
— Ничего не обещаю, — и она выругалась себе под нос.
Уайетт взял меня за руку и улыбнулся своим работникам. Я была уверена, что они решили, что у него случился инсульт. Он никогда так много им не улыбался.
То есть, вообще не улыбался.
— Я вернусь завтра, — пообещал он. — Следующие двадцать четыре часа вы проведёте с этой доброй волшебницей, но если вы хоть немного облажаетесь, я вас уволю. До завтра.
После этого он потащил меня за собой из ресторана, и мы ушли в ночь. Мы сняли с себя банданы и свои рабочие кители и устроили себе настоящее свидание в потной одежде, которая была под ними. Мы смеялись над уличными такос и гуляли по городу. Затем мы взяли несколько напитков в "Крафте", в том самом баре, для которого Киллиан переманивал сотрудников. Видимо, Уайетт тоже знал владельцев.
В конце вечера мы поехали к нему домой на моей машине, где мы избавились от оставшейся одежды, и впервые провели целую ночь, ни разу не поругавшись.
ГЛАВА 22
Три недели спустя Уайетт и я пошли на очередное утреннее свидание. И это был сюрприз. Хотя он пообещал мне, что не станет меня убивать. Я заставила его поклясться на своём любимом наборе ножей, перед тем как он надел мне на глаза повязку.
Серьёзно, повязка?
Мне понадобилось всё моё доверие к нему, чтобы позволить ему сделать это. Мне не хотелось бы думать, что я по своей природе была недоверчивым человеком, но будем реалистами, я по природе была недоверчивым человеком. Или в силу обстоятельств. И повязка, которая была на мне надета, была серьёзной проверкой для моего терпения.
Он выключил двигатель машины, я приложила руки к вискам.
— Сейчас?
Уайетт усмехнулся, и этот звук пустил мурашки по моей спине.
— Не сейчас.
— Это жестокое и необычное наказание.
Его рука погладила меня по ноге и поднялась вверх, задержавшись у бедра.
— Я обещаю, что оно того стоит, — пробормотал он мне в ухо, и я вздрогнула от ощущения его дыхания на своей коже.
— Хорошо, — прошептала я. Может быть я и не доверяла повязке, но я доверяла ему.