Он завершил своё сообщение подмигивающим смайликом, чтобы показаться умником. И я случайно заснула с улыбкой на лице.
ГЛАВА 03
На следующее утро я проснулась позже, чем планировала. Было уже почти восемь утра, когда я наконец-то вытащила свою попу из кровати. Но поскольку я окончательно уснула только после трёх, я могла себе позволить поспать подольше.
Посмотрев на часы, я тихонько ругнулась. И это называлось поспать подольше? Пять часов сна? Господи, какая же я мазохистка. Но самое безумное, что мне нужно было ещё больше. Если бы я когда-нибудь стала шеф-поваром в "Сарите" или где-то в абсолютно другом месте, можно было бы вообще забыть про сон.
Уайетт, например, не уходил домой, пока не уйду я, и он уже был в "Лилу" в данный момент, принимая доставку и занимаясь организационными моментами. Конечно, так было не всегда. Время от времени, Уайетт и я принимали доставку вместо Киллиана, чтобы дать ему поспать. Но, тем не менее, отпусков у Киллиана не было. Так же как и у Уайетта. Он никогда не смог бы доверить "Лилу" кому-то ещё.
И если бы мне удалось получить работу, которую я хотела? Я бы последовала за ней.
Что там Диллон говорила про Эзру? Это был его первый отпуск.
Это был особый клуб любителей поработать вместо того, чтобы жить.
Да, это была работа моей мечты, и я любила её каждой клеточкой своего тела, включая его метафизические части, для которых у меня даже не было названия. Я родилась именно для этой работы, это был мой подарок миру, и я готова была отдавать и отдавать, пока от меня не осталось бы ничего. Но иногда я её ненавидела, как и ту цену, которую я за неё платила.
У моей души была цель, а жизнь имела смысл, но за благословение найти то дело, для которого я была предназначена, приходилось платить каждодневными жертвами. Я была убеждена, что проживу всю жизнь, делая то, что люблю, но именно то, что я люблю, в итоге должно было убить меня.
Нельзя было думать такие страшные вещи о своей работе, но это была правда. И это было правдой для всех нас. Мы отдавались ей, отдавались творчеству, совершенству, репутации, а ещё брэнду и миссии заведения. Работа в кулинарной сфере забирала у нас всё, и мы с радостью это приветствовали.
Потому что мы любили её. Я любила её. Я никогда не любила ничего больше, чем её... приготовление пищи... творчество... работу с едой. Готовка определяла меня. Она была совокупностью меня. И всё, что я хотела, это расти. Я хотела становиться лучше и лучше и серьёзно развивать свою карьеру, и это казалось мне естественным развитием, так как моя любовь к моей работе становилась всё глубже, поглощала меня ещё больше, в то время как мы вместе с ней проживали мою маленькую жизнь.
Я не могла навсегда остаться су-шефом Уайетта. И не потому, что наши отношения были самыми неправильными за всю историю кулинарного искусства. А потому что я хотела большего, чем просто быть на втором месте. Мне было недостаточно работать на Уайетта. Я была так же хороша, как и он, если не лучше. Мне нужна была моя собственная кухня. И я была готова сделать для этого всё возможное.
Но главной причиной было то, что я никогда бы не смогла жить в тени другого человека. Особенно в тени Уайетта. Можете называть это гордостью, мощной энергией или долбаным монстром жадности, но я не могла провести всю свою жизнь, работая также усердно, и позволять кому-то присваивать это себе.
Мне хотелось триумфа. Мне хотелось славы. Я хотела большой ответственности, которая могла спалить меня в любую секунду. Я действительно этого хотела.
И я собиралась это получить.
"Сарита" была идеальным рестораном для меня. Мы были созданы друг для друга. Это был самый эклектичный ресторан Эзры, специализировавшийся на тапас2 и крафтовых коктейлях. Там проводились вечера фламенко, играли живые группы и там был стол шеф-повара, представленный пятнадцатью блюдами. У "Сариты" был свой характер и цыганский колорит, что заставляло моё сердце сжиматься от того, какими мы были похожими.
Я выросла в сельской местности Северной Каролины, маленьком городке под названием Гамильтон. Мои родители и две младшие сестры, Клэр и Кэмерон, всё ещё жили там, в ограниченном мире маленького городка, спасаясь от скуки с помощью местных слухов. Я же сбежала оттуда при первой возможности.
Это было такое клише. Плохая девочка, которая никак не вписывалась. Бунтарь без причины. Гот/хипстер/эмо-девочка, которая не могла найти своё место в обществе, которое её не принимало.
В старших классах я очень боялась, что стану чирлидером, которая выйдет за своего парня, нападающего из местной команды, и никогда не уедет из города. Я не могла переварить идею о том, что я ничего не смогу сделать со своей жизнью. Я не хотела жить в ожидании того, чтобы забеременеть и нарожать будущих чирлидеров и нападающих, и ещё обсуждать всё то, что происходит в городе — кто с кем спит, какой подонок продает наркотики, и, о Боже, вы слышали, что такой-то-такой-то подал документы на банкротство.
Я не могла этого сделать. Я также не могла притвориться, что одобряю такой выбор жизненного пути для кого-то другого.
Благодаря своему бунтарству я стала огромным разочарованием для моих родителей, которые видели меня ничем иным, как королевой выпускного бала, которая нарожает им в будущем королевских внуков.
Из чувства протеста, я провела всю среднюю школу, куря сигареты на стадионных трибунах, а в старших классах прогуливала школу и избегала групповых видов спорта. И на меня это почти никак не повлияло.
Незадолго до окончания школы мои отношения с родителями уже совсем испортились, а тем временем мои звёздные сестрички даже алкоголь не пробовали. В этот период времени я встретила кого-то, кто понял меня, как никто другой. Он слушал меня и считал, что это круто, что я люблю читать вместо того, чтобы тренироваться с чирлидерами. Ему нравился мой неформальный стиль одежды и то, как я красила волосы во все цвета радуги. Ему даже нравилось, что я хочу уехать из Гамильтона, и что я ищу более насыщенной и лучшей жизни, и что у меня есть свои цели, которые не может удовлетворить этот город. Потому что он тоже хотел уехать. Или, по крайней мере, так он мне говорил, когда мы разговаривали о будущем.
Так я начала встречаться со звёздным нападающим. Нолан и я были друзьями с детства, но в средней школе он пошёл своим путем, а я пошла своим. Так было до одиннадцатого класса, пока судьба не свела нас вместе. Всё начиналось со знакомой нам дружбы и быстро переросло во что-то настолько серьёзное, что я до сих пор от этого оправлялась.
И что самое ужасное, помимо того, что я влюбилась в человека, который врал мне, вводил меня в заблуждение, обещал жениться на мне и делал всё, чтобы я осталась в ловушке этого глупого города, всё кончилось тем, что я примирилась со всем тем, чего не хотела и не любила — политикой школы, согласно которой надо было дружить только с популярными детьми и мечтами, характерными для маленького города.