Нет - может быть, конечно, стены и оббиты чем-нибудь мягким, но судя по консистенции пола, об который можно разбить при желании не один десяток горячих голов, все же не психушка.
А жаль... Я, конечно, уже стал привыкать к терзающим меня глюкам, иногда вполне себе эротичным и приятным - жаль только потрогать некоторые не удалось - но надежда на то, что меня все таки «отпустит», сохранялась. И именно поэтому открывать глаза и смотреть на окружающую меня действительность жутко как не хотелось. Нет - если там те две красотки, особенно та с офигенной грудью - то это еще хорошо. Да черт с ним - и та тифлинга тоже вполне себе ничего, ну во всяком случае то что было доступно моему взору сквозь укутывающий ее туман выглядело вполне себе ничего...
А если там Раков?... Раковы? Толпа!
Жуть несусветная. Да ладно, фиг с ним, с этим обожравшимся грибами коммерсантом, а если мой неокрепший мозг вконец заклинит и там толпа Валерий Семёнычей? Моего декана и одного-то на весь институт было много, а если его размножить, то вообще никакая психика не выдержит. И буду я в усмирительной рубашке биться о стены и кричать «Я обязательно пересдам. Клянусь подтянуть хвосты.»
И все - кончился Антоша. Так что ну его нафиг.
Ну холодно немного, ну поддувает - но глаза все равно не открою - лучше подожду пока не откачают или само не отпустит.
- Хватит уже притворяться - произнёс девичий голос. Приятный такой... Я приоткрыл один глаз.
Медсестра, молоденькая. В белом халате, с журналом «Лиза» в руке... Глаза красивые, ярко-зелёные, чуть ли не светятся.
- Больной, просыпайтесь - произнесла она. - Вам пора принимать снотворное.
И она свободной рукой достала из-за спины здоровенный шприц, не меньше полуметра в длину.
- Э?.. - выдавил я. Она хихикнула, и изображение поплыло; шприц и журнал растаяли, белые больничные стены сменились обстановкой, навевающей мысли о лаборатории безумного учёного, а белый халат медсестры превратился в серый костюм из непонятного материала; только сама «медсестра» не изменилась.
- Привет, подопытный - произнесла она. - Будем знакомы, а то в прошлый раз обошлись без этого... Меня зовут Аюни. Хочу разочаровать: это не галлюцинации, и все предыдущие события - тоже. Теперь хочу поздравить: ты меня заинтересовал.
Я лежал на массивной тумбе у одной из стен, накрытый белой простынёй; с последними словами она одним движением сорвала простыню. Под которой, как я ощущал, ничего не было... И мои ощущения оказались верными.
Стопроцентная реакция нормального парня на такие вот действия, произведенные незнакомой девушкой, состоит в том чтобы прикрыть самое ценное. А потом высказать вслух некоторые комментарии о происходящем:
- Какого черта!
Нет, я понимаю что грибочки были крайне нажористые и отпустит меня не скоро, но чтобы собственная галлюцинация меня раздевала - ну это уже черезчур. Хотя если вспомнить одного старого деда... Да да, того самого «дядюшку Фрейда» как его любят ласково называть различного рода мозгокруты и студенты психфака. В общем, все это должно что-то обозначать и символизировать. То ли я скрытый экзгибиционист, то ли у меня страсть к вот таким вот активным «медсетрам». Или к громадным шприцам?...
Задумавшись о степени своей порочности и сделав вывод что хуже уже не будет, да и кого тут стесняться, я опустил руки и попытался привести себя в более или менее вертикальное положение.
- Лежать! - строго произнесла, эм, Аюни, окидывая меня хозяйским взглядом. Меня тут же придавило к тумбе чем-то невидимым. - Так, с чего бы начать...
- С позы всадницы? - предложил я. - И вообще, либо мне дай одеться, либо сама разденься.
- Наглец - хмыкнула она. - Но вообще-то действительно...
Она передёрнула плечами, и верхняя часть её одеяния рассыпалась серой пылью, обнажив белую кожу рук, плеч и части живота.
- Так удобнее... - пробормотала она. - А теперь...
Девушка щёлкнула пальцами, и меня припечатало. Вокруг рук и ног внезамно сомкнулись захваты, а сверху, с потолка, на меня опустилась этакая крышка саркофага.
- ... возьмём повторные анализы - успел услышать я, прежде чем вокруг сомкнулась тьма.
Несколько минут меня щекотало, покалывало и сдавливало в разных местах; затем всё это прекратилось, и осталась только темнота. Нет, всё-таки странные у меня глюки... Слишком уж продолжительные. И, что главное, слишком чёткие и детализированые.
Однако прежде чем я успел додумать эту мысль, во тьме «саркофага» загорелся синий огонёк, затем сменившийся красным, и крышка начала подниматься
- Та-ак... - протянула Аюни, которую я успел заметить сидящей за каким-то агрегатом наподобие рояля с огромным составным экраном - извини, подопытный, но наше свидание придётся отложить.
Тумба же, на которой я лежал, принялась опускаться, погружаясь в пол. Где-то на стенах загорелись красные огни, и девушка встала; больше я ничего увидеть не успел - тумба опустилась слишком глубоко. Несколько секунд - я и оказался в металлическом кубе ещё меньшего размера, чем предыдущая «микроволновка»; дыра в потолке закрылась, и захваты на руках и ногах освободили меня. Со щелчком в тумбе сбоку открылась ниша; я наконец смог встать, и, заглянув туда, обнаружил «больничный» халат. Тапок или хотя бы штанов мне, видимо, не полагалось, но пол был достаточно тёплым - вот, к слову, одна из странностей слишком подробного глюка.
Прежде чем я успел осмотреться, помещение вздрогнуло. Кажется, одна из стен даже искривилась... А в другой появилась щель. Точнее, нет: это слегка приоткрылась замаскированая в стене дверь! Ну-ка...
Сумев просунуть в щель пальцы, я изо всех сил потянул.
По пальцам мышеловкой никогда не попадало? Вот примерно такие же ощущения, когда спружинивший край панели, уже было приоткрывший мне путь к долгожданной свободе, со всего размаху приложил по фалангам моих грабалок, сунутых дурной головой туда куда не нужно. И именно в этот момент, выплясывая заразительную ирландскую джигу, неразборчиво мыча забитым пальцами ртом, заполненным непередаваемым металлическим вкусом свежей крови, я наконец-то ощутил... Нет - даже не так... Я принял окружающее как единственную и неповторимую действительность, волею богов, демонов или этих озверевших ангелов свалившуюся на мою дурную голову. Не сказать что все вокруг засияло какими-то особыми цветами, как это любят описывать в книгах, и не было звуков фанфар или пошлой барабанной дроби. Ничего этого небыло, просто смутные подозрения исподволь накапливающиеся за границей моего сознания вдруг резко обрели плоть и вполне себе вкусную кровь.
Остановившись и еще разок слизнув сочащуюся из-за подранной кожи «тормозную жидкость», я злым шёпотом обозвал себя тупым идиотом. Ведь именно таким и надо быть чтобы устроить... В голове проскочили недавние воспоминания, и я, к своему стыду и удивлению, покраснел. И не надо мне тут устраивать лекции про супермачо и презрительное отношение к противоположному полу. Меня, знаете ли, растили в обычной семье советских инженеров, и некий пиитет к девушкам и чувство такта, несмотря на нелегкую жизнь одинокого студента, еще остались.
- Дебил! - еще раз пообещав себе непременно извиниться, впрочем абсолютно не представляя как я это буду после сотворенного делать, я принялся освобождать себе путь к свободе. Обязательно извинюсь! Только с небольшим уточнением - желательно по почте, желательно по электронной и с анонимного адреса, сидя в своей уютной хотя и немного неприбранной квартире. Когда-нибудь... Ээхх, ухнем!
В двери что-то хрустнуло, и она рывком открылась, обнаружив за собой тёмный коридор. В котором я, впрочем, неплохо видел... В памяти всплыло слово «подопытный», окрашенное нерадужными тонами. Ладно, не буду пока об этом думать - нужно выбираться...